Лабиринты судьбы
Шрифт:
— Вот это да… Кошмарики.
Я расчесалась, приглаживая рукой непослушные пряди. Растерла ладонями щеки, выпила стакан воды и, глубоко вздохнув, задержала на несколько секунд воздух. Затем я с шумом его выдохнула и, несколько раз интенсивно поднимая и опуская руки, произнесла на выдохе резкое «ха».
Затем я снова взглянула в зеркало и скорчила смешную рожицу. Это меня развеселило.
Я подмигнула своему отражению и улыбнулась.
— Вот так-то лучше!
Из зеркала на меня озорно смотрела симпатичная, розовощекая,
Действительно, к туалету образовалась довольно внушительная очередь.
— Извините. Извините. — Я протискивалась по заметно сузившемуся проходу. За дверцей, напротив туалетной двери, стоял Леша. Он заметил меня, помахал рукой и что-то сказал стоящему рядом парню.
«Какой он красивый, — с грустью подумала я. — Такой приснится, глаза открывать не захочется».
Кабинка освободилась, и Лешка вошел туда, еще раз махнув мне рукой.
— Вы куда? Все стоят, а вам вперед? — Лысый очкарик недовольно прижал живот к поручням.
— Да к мужу она. Он умываться вошел. — Пожилая женщина из его купе одернула брюзжащего очкарика.
— Видели мы таких. Ночь в купе, уже — жена. Ты у ей спроси, она хоть знает, как его звать?
— Известное дело — знает. Всю милицию на ноги подняла, когда он в Киеве вышел.
Я добралась до туалета.
— О, соседушка! С добрым утрецом. Ну, как вам заграница?
— С добрым! — Я усмехнулась, вспомнив ночной «Будапешт» и все последовавшие за этим события.
— За границей всегда так. Непременно должны быть приключения. Заграница — она как сказка. Потому нас туда и тянет.
Парнишка широко улыбался и разговаривал со мной, как с давней знакомой.
Как все-таки люди сближаются в дороге. Всего сутки ехали и уже почти друзья. А за неделю поездки на Дальний Восток можно и семьей обзавестись.
— Давай, Ириш. — Леша вышел и едва коснулся ладонью моей талии. Теплая волна охватила тело. Мы пересеклись взглядами. Лешино лицо осветилось улыбкой.
Он смотрел на меня так, как смотрел бы отец на милое, родное дитя, и одновременно, как смотрел бы мужчина на бесконечно любимую и недосягаемую женщину.
В маленькой и не очень чистой кабинке туалета я сняла с себя рубашку, обмотала талию полотенцем, чтобы не забрызгать джинсы, и облилась холодной водой.
— Бр-р-р! — приятные мурашки пробежала по спине.
Я плеснула в лицо воды. Растерла полотенцем. Особо тщательно и долго чистила зубы, разглядывая себя в зеркало. Ополоснув рот, я широко улыбнулась. «Нет, — с огорчением подумала я, — у Леши ослепительная, голливудская улыбка. Интересно, это от природы или у него такой хороший стоматолог?»
Поезд качнуло, и я, поскользнувшись, чуть не упала.
Тут только я обратила внимание на то, какую лужу развела под ногами. «Нет, это свинство. Нужно убрать за собой». Я оглянулась вокруг и обнаружила кусок мешковины.
Нечто было завернуто в клочок белой бумаги и спрятано в самый дальний и недоступный угол за унитазом.
Чувство любопытства взяло верх над брезгливостью. Я протиснулась в этот угол и, чуть ли не утыкаясь лицом в пластмассовое черное сиденье, задерживая дыхание и попадая рукой в липкую поверхность немытого пола, все-таки выдернула этот сверток.
Пальцы мои были грязны, и мне снова пришлось их мыть.
— Девушка! Девушка! Будьте любезны, тут ребенок едва терпит.
— Иду-иду! — Я еще раз ополоснула лицо, обтерла грудь, спину, шею. Надела рубашку и, быстренько сунув на удивление чистый сверток за пояс, оглядела кабинку.
Кусок мешковины лежал на месте, правда, он был мокрым, но сложен и засунут за трубу на прежнее место. Пол стал сухим и чистым. Я удовлетворенно кивнула и вышла из туалета.
— Извините, — сказала я смущенно, демонстративно держась за живот.
Растрепанная женщина в синем халате виновато улыбнулась:
— Нет-нет, что вы, девушка. Это вы извините.
Я шла мимо еще более удлинившейся очереди. Все терпеливо ждали, и только все тот же лысый очкарик недовольно пробурчал:
— Тут, понимаешь, санитарная зона. А некоторые без очереди сидят по полчаса.
— Господи, да ты чем старее, тем невыносимей! Тебе жениться надо.
— Женился уже. Хватит, женилку обломали.
Я посмотрела на лениво переругивающуюся пару и обнаружила едва уловимое сходство между этими людьми. «Наверное, мать с сыном», — отметила я про себя и, обращаясь лично к очкарику, сказала:
— Я очень сожалею. Видимо, у меня что-то с желудком.
— Это от нервов, — радостно подхватила мамаша. — Все от нервов. Вы так перенервничали. Я вот тоже, как понервничаю, у меня сразу проблемы. Верите ли, каждые пять минут бегаю.
— Фу ты, мама! Это же неприлично.
— Что естественно, то не безобразно, — моментально парировала мамаша. — Твои проблемы тоже от нервов. Это наукой давно доказано.
— Мама, прекрати, пожалуйста. Над тобой народ потешается.
— Надо мной? А что надо мной потешаться? Ты у кого хочешь спроси. Вот молодой человек все время улыбается, могу поспорить, что у него таких проблем не бывает.
— Может, вы и правы, — вмешался в разговор стоящий рядом с очкариком и все это время заинтересованно прислушивающийся к разговору долговязый, худой до невозможности, в майке и черных трикотажных штанах отечественного производства мужчина. — Но я разумею это дело несколько иначе. Вы…