Лабиринты судьбы
Шрифт:
В кармане притаилась последняя пятерка, а до стипендии оставалась еще целая неделя. Столовский жиденький обед в училище я проспала. Вот ведь какие редиски, никто не разбудил меня, сами небось перехватили лишнюю порцию. В животе урчало, страшно хотелось есть, но не было никакого желания ехать в общагу. Снова смотреть в голубоватую побелку потолка и считать мух, наматывающих спиралевидные круги под лампочкой?
Вот так и возникла идея прогуляться перед сном в Сокольниках и где-нибудь по пути перекусить парой чебуреков.
Я влезла в битком набитый троллейбус и поехала.
Слева от меня стоял высокий молодой человек. Поначалу он пытался держать между нами какую-то дистанцию, но первая же остановка приплюснула его к моему плечу так, что наши руки соприкоснулись. Я украдкой глянула на его профиль. «Интересный мужчина», — внутренне улыбнулась я. Несколько раз он передавал через меня талончик к компостеру, но мелькнувший в глубине моей души интерес так и погас под толстым слоем накатившей в последнее время внутренней отстраненности.
Я опустила руку в карман и простояла так некоторое время, пока не почувствовала, что в мой карман нырнула еще чья-то рука.
Я напряглась. Эта рука показалась мне до того беспардонной и наглой, что я резко повернула голову к ее хозяину. Молодой человек со странным для этой ситуации хладнокровием и даже некоторым удивлением посмотрел мне в глаза. Я отвернулась, возмущенно холодея, вот ведь наглец какой! Вдруг я почувствовала, что эта рука пытается вынуть из моего кармана какую-то бумажку. У меня по телу пробежал озноб. Этой бумажкой могла быть только моя последняя пятерка! Я сильно сжала его руку, непонятно почему не произнося ни слова. Молодой человек все с тем же недоумением смотрел мне в лицо. Эта визуальная схватка сопровождалась мимическими ужимками и борьбой рук в моем кармане.
Его рука выскользнула из моих пальцев, но я перехватила бумажку, вцепившись в нее бульдожьей хваткой. Мужчина несколько раз подергал мою мятую пятерку и отпустил ее, не вынимая руки из кармана и не переставая взирать на меня испепеляющим взглядом.
«Наглец! Извращенец!» — мысленно возмущалась я, гневно щуря глаза, но это не помогало. Он упорно не желал освободить мой карман от своего присутствия. Тогда я с силой ущипнула его, выворачивая кожу руки, он побледнел и мгновенно вынул руку.
Я стремглав ринулась к выходу, тоже вынув руку из кармана и держа в ней свою несчастную, с трудом отвоеванную денежку.
Мужчина проводил меня странным взглядом, а я, чувствуя на затылке сверла его глаз, не оборачиваясь, пошла по улице в сторону Сокольников. Идти нужно было еще пару остановок, и как раз где-то здесь я помнила небольшую забегаловку.
«Вот и отлично, поем — успокоюсь», — решила я. Дверь столовой была плотно закрыта, но внутри, за стойками, вяло переговариваясь
Дверь приоткрылась, он высунул седую лохматую голову и скрипучим голосом проинформировал меня:
— Да у нас, кроме жареной трески, ничего не осталось.
— Ну, хоть трески с хлебом, — попросила я жалобным голосом.
— Давай, — согласился старикашка и крикнул в глубь столовой: — Лариса, обслужи девочку!
Лариса вышла, плюхнула мне в тарелку пару хвостов, немного хлеба и показала на желтенькую водичку с ошметками полугнилых мандаринов:
— Компот?
— Спасибо, нет, — ответила я и пошла к единственному в столовой столику со стульями. Над столиком висела табличка, изображающая мамашу с младенцем на руках. Посетителей больше не предвиделось, я со спокойной совестью примостилась на стуле и начала уплетать рыбу.
Посетители, справившись с тем, что оставалось у них в тарелках, вышли на улицу, и мы остались вдвоем со старикашкой.
Он застыл у одной из стоек и бросал в мою сторону полные сочувствия взгляды.
«Неужели я так жалко выгляжу», — смутилась я, невольно расправляя плечи и всматриваясь в мутное отражение на глади большого витринного стекла. Наконец старикашка не выдержал.
— Ты откуда приехала? — спросил он, подсаживаясь к моему столику.
— С Украины, — ответила я, с любопытством разглядывая его.
— А… — протянул понимающе дед, встал и пошел к двери. Уже у двери он оглянулся и, покачав головой, вымолвил: — За еду-то хоть есть чем заплатить?
Я смутилась еще больше и быстро кивнула, тут же извлекая из кармана мятые деньги.
— Смотри-ка… — Дед пожал плечами и снова крикнул: — Лариса, получи с девочки!
«Странный дед, — хмыкнула я. — А, все они, старики, — странные». Подошла Лариса. Я, быстро запихнув последний кусок в рот, протянула ей деньги. В глазах у меня зарябило, я встряхнула головой и внимательно посмотрела на купюру. Точно — полтинник! Пока Лариса отсчитывала мне сдачу, я торопливо полезла в карман и обомлела: там лежала моя затрепанная пятерка.
«Господи! — ужаснулась я. — Так вся эта троллейбусная борьба происходила не в моем кармане!» Боже мой, кто бы знал, как мне стало стыдно! Невидящими глазами я посмотрела на сдачу, быстро, будто деньги были горячие, положила их в карман и выскочила на улицу.
Снег плавно кружился и большими мягкими хлопьями падал на мокрый и скользкий асфальт. Он таял еще на лету, не покрывая увядшую прелую зелень, которая выглядывала из-под белесых лохмотьев, напоминая о недавнем лете.
Я шла, не думая ни о чем. Мне не хотелось ни о чем думать. Колючий, влажный воздух наполнял грудь вечерним холодом, сквозь безлистые кроны деревьев сочилась на землю серая дымка ноября, темнеющая вдалеке сгущающимися свинцовыми тучами.