Лаборатория империи: мятеж и колониальное знание в Великобритании в век Просвещения
Шрифт:
Дальнейшее изучение истории Шотландии в данный период касалось вопросов экономического развития страны (главным образом, применительно к Нижней Шотландии), ее международных отношений и связей, становления и развития в Шотландии философии эпохи Просвещения [93] .
Отдельно необходимо выделить группу исследований, раскрывающих особенности клановой организации горцев Шотландии и политику властей в отношении гэльской окраины: работы С.В. Игнатьева и В.Ю. Апрыщенко, затрагивающие историю Горной Шотландии позднего Средневековья и раннего Нового времени [94] . Несмотря на то что хронологически работы относятся к более раннему периоду, они позволяют ознакомиться с причинами, особенностями и традициями значительной политической независимости вождей и магнатов Горного Края и таким образом существенно дополняют наши представления об особенностях клановых
93
Ренев Е.Г. Шотландия второй трети XVIII века. Ускоренная капиталистическая эволюция: элита и общество // Мир истории. Жизнь историка. М., 1995. С. 103–117; Ноздрин О.Я. Шотландцы в истории русско-мальтийских связей // Рыцари Мальтийского креста: Сб. ст. СПб., 2006. 167–172; Абрамов МЛ. Шотландская философия века Просвещения. М., 2000.
94
Игнатьев С.В. Лорды Хайленда и Шотландская Корона в первой трети XV в. // Человек. Природа. Общество. Актуальные проблемы: материалы двенадцатой международной конференции молодых ученых 27–30 декабря 2001 г. СПб., 2001. С. 467–476; Он же. Шотландия и Англия в первой половине XV в.: высокая политика и региональные амбиции. СПб., 2011; Апрыщенко В.Ю. Клановая система Горной Шотландии в период раннего нового времени: характерные черты и особенности развития: Автореф. дис…. канд. ист. наук. Ростов н/Д, 2002; Он же. Клановая система горной Шотландии: традиции и модернизация. Ростов н/Д, 2006.
Виктор Юрьевич Апрыщенко дает довольно ясную картину взаимоотношений Эдинбурга и Горной Шотландии в XVI — начале XVII в., мероприятий, с помощью которых центральная власть стремилась воспитать в вождях и магнатах лояльность Короне. Раскрытие этих проблем позволяет глубже понять события, происходившие в Горной Стране в конце XVII — первой половине XVIII в. и раскрываемые автором в контексте истории британского военного присутствия в Хайленде [95] .
Апрыщенко также автор первого и пока единственного в отечественной историографии исследования становления шотландской национальной идентичности в XVIII — первой половине XIX в. в контексте истории Англо-шотландской унии и последовавшей модернизации Шотландии, в том числе Горной Страны [96] . Некоторые аспекты этой работы представляют особый интерес для предпринятого нами исследования.
95
Малкин С.Г. «Мятежный край Его Величества»: британское военное присутствие в Горной Шотландии в 1715–1745 гг. СПб., 2011.
96
Апрыщенко В.Ю. Уния и модернизация: становление шотландской национальной идентичности в XVIII — первой половине XIX в. Ростов н/Д, 2008.
Во-первых, это тема шотландского якобитизма, ангажированная непростыми отношениями Лондона и Эдинбурга в свете деволюции Соединенного Королевства. Оговариваются противоречивые мотивы поддержки изгнанных Стюартов, характерные для вождей и магнатов Горной Страны, что с точки зрения понимания особенностей взаимодействия правительственных чинов и представителей местных элит имеет большое значение.
Во-вторых, представляется весьма перспективной высказанная автором мысль о модернизации как функции унии в Шотландии, вполне применимая и к характеристике ситуации в Горной Стране. Одной из важнейших составляющих интеллектуальной колонизации края в ходе решения «Хайлендской проблемы» являлось представление о неоспоримом модернизационном потенциале британского присутствия на гэльской окраине.
В-третьих, важен раздел, характеризующий реакцию горцев на усилия властей по умиротворению и модернизации Горного Края, в котором раскрывается конфликт между теоретическими построениями реформаторов и реалиями Хайленда.
Вместе с тем к истории решения «Хайлендской проблемы» до подавления мятежа якобитов 1745–1746 гг. автор практически не обращается. Что касается мер, предпринятых правительством в отношении Горной Страны после 1745 г., то среди них Апрыщенко упоминает относящиеся к политической и социально-экономической истории, но не затрагивает связанные с приобретением и расширением колониального знания, необходимого для умиротворения и модернизации гэльской окраины.
Автор уделяет значительное внимание идеологическому «присвоению» Горной Шотландии в XVIII в. Однако, во-первых, речь в основном идет о публичном пространстве, в то время как для нас
Имея в виду тесную связь данной темы со многими вопросами внешней и внутренней политики Великобритании, существенную помощь в более основательном изучении исторических процессов в Горной Стране оказали отечественные исследования по общим темам британской истории раннего Нового времени. Прежде всего это работы Н.А. Ерофеева, М.П. Айзенштат, А.Б. Соколова, А.А. Киселева [97] .
97
Ерофеев Н.А. Империя создавалась так… Английский колониализм в XVIII в. М., 1964; Он же. Англо-шотландская уния 1707 г. // ННИ. 1975. № 6; Соколов А.Б. «Правь, Британия, морями»? Политические дискуссии в Англии по вопросам внешней и колониальной политики в XVIII веке. Ярославль, 1996; Айзенштат М.П. Великобритания в новое время: политическая история. М., 2002; Киселев А.А. Рождение империи. Британское государство и колониализм в XVII–XVIII вв. Волгоград, 2012.
В частности, Марина Павловна Айзенштат уделяет внимание политической истории Британии конца XVII — первой половины XVIII в. Обстоятельно разбираются такие вопросы, как соотношение прерогатив Короны и парламента, возможности и полномочия королевских министров, роль патронажа, оформление парламентских группировок, развитие парламентаризма и формирование кабинетной системы правления.
С точки зрения более глубокого понимания особенностей принятия политических решений в Соединенном Королевстве, характера и логики политической полемики в парламенте и на уровне министров и ведомств эти сюжеты представляются для предпринятого нами исследования крайне существенными. Понимание различных аспектов механики политической власти в Британии раннего Нового времени способствует более точному анализу риторических и политических стратегий реформаторов Горной Страны в процессе интеллектуальной колонизации гэльской окраины и решения «Хайлендской проблемы».
Андрей Борисович Соколов и Александр Александрович Киселев затрагивают ту же проблематику применительно к внешней, колониальной политике Лондона в XVII–XVIII вв. Их исследования великолепно дополняют друг друга, позволяя сопоставить отношение и поведение представителей политической нации Великобритании по отношению к этим вопросам на различных уровнях власти — как в парламенте и публичной сфере, чему особое внимание уделяет Соколов, так и в правительственных кругах, о чем пишет Киселев. При этом проблемы управления империей занимают в их работах особое место.
Авторы обращаются к таким актуальным вопросам из области современных имперских исследований, как механизмы принятия решений в колониальной политике, особенности функционирования административного аппарата империи, пути и способы обмена информацией между периферией и центром, способы ее получения и обработки как на институциональном, так и на персональном уровне отдельных королевских чиновников. Значительное внимание уделяется роли патронажа, коррупции и родственных связей в колониальной политике Британской империи, при этом по-новому интерпретируются эти традиционные для Британии XVII–XVIII вв. формы социального взаимодействия и политической практики как в метрополии, так и в колониях.
Вместе с тем, анализируя интеграцию новых владений в состав Британской империи и дебаты по этому поводу, Соколов и Киселев в качестве объектов колониальной политики Лондона традиционно для отечественной историографии рассматривают исключительно заокеанские владения. Такая интерпретация имперской географии оставляет за рамками исследования опыт внутренней колонизации, приобретенный метрополией в Ирландии и Горной Шотландии в XVII–XVIII вв. Необходимо учитывать, что с момента провозглашения в 1707 г. Британской колониальной империи на смену Английской и вплоть до конца 1750-х гг. Горная Страна являлась самой близкой и опасной лабораторией по испытанию различных проектов формирования, укрепления и расширения лояльности Лондону в условиях перманентных мятежей и угрозы вторжения иностранной державы.
При этом приобретенный в Хайленде опыт вместе с участвовавшими в умиротворении края военными и гражданскими чинами в результате административных назначений переносился в заморские владения Британской империи. Последствия таких кадровых решений Лондона вновь ставят вопрос об особенностях функционирования внутренних механизмов ее управления. Преувеличивать влияние опыта решения «Хайлендской проблемы» на колониальную политику не стоит. Но игнорировать его также не следует, учитывая географию административных назначений британских офицеров, участвовавших в умиротворении и реформировании Горного Края (Северная Америка, Менорка, Гибралтар, Ирландия).