Лампа разыскивает Алладина
Шрифт:
– Сейчас мне в голову пришло, – воскликнула Олеся, – вдруг ее Мария Кирилловна спаивает? Надеется, что докушается внучка до смерти!
– Значит, – осторожно поинтересовалась я, – Алла не могла украсть коляску! А похитить малыша?
– Нет, – уверенно ответила Олеся, – на такое она не способна. Расцеловать, подержать на руках может, но заниматься киднепингом – нет, ни за что не станет, хоть осыпь ее золотом.
– Откуда же у нее коляска? – протянула я.
– Самой интересно, – пробормотала Олеся. – Вот что, посиди тут спокойненько, ладно?
Я
Глава 13
Прошло, наверное, полчаса, пока Олеся вернулась назад. Вместе с ней, пошатываясь, вошла и Алла.
– Вот сюда садись, – велела старшая сестра.
Младшая обвалилась в кресло и мелко затряслась.
– Горе ты мое, – безнадежно протянула Олеся, – сейчас какао сварю.
– Н-н-не надо, – застучала зубами Алла, – меня стошнит.
– Тебе следует согреться, – настаивала Олеся, – вон, колотун разбирает. Не хочешь какао, ладно, тогда чай, крепкий, с лимоном!
– Л-лучше в-водки, – прохрипела Алла, – совсем чуток, для поправки.
Олеся горестно вздохнула, потом открыла холодильник, вытащила бутылочку пива и сунула сестре.
– На.
Трясущимися руками Алла поднесла емкость ко рту.
– Эй, – напомнила я, – ты забыла ее открыть.
Олеся сняла с крючка изогнутую железку, но в этот момент Алла ловко, зубами, сдернула пробку и задрала вверх голову.
– Клыки даются человеку один раз, вырастают лет в десять, и потом их беречь надо, – растерянно сообщила я, – если так использовать челюсти, то к сорока годам придется вставные покупать.
Алла хрипло засмеялась.
– Мне столько не прожить, и слава богу. Вот бабка, та пять сроков протянет. Очень себя любит, витамины постоянно жрет. Еще пива нет?
– Хватит, – твердо ответила Олеся.
– Ладно, – легко согласилась Алла.
– Ты коляску продавала? – резко спросила старшая сестра.
– Какую? – вытаращила глаза Алла.
– Детскую, синюю в белый горошек, – быстро подхватила я нить разговора.
– Э… э… – забормотала пьянчужка, – может, и случилось такое, не скажу точно! Дело-то когда было, кажется, на прошлой неделе!
– Значит, толкнула коляску, – резюмировала я, – и помнишь о совершенной сделке.
– Нет, – живо открестилась Алла.
– Не ври! – обозлилась я.
– Она просто не может сообразить, о чем речь, – пришла на помощь сестре Олеся. – Алла, тебя никто ругать не собирается, скажи только, коляска пустая была? Или там ребеночек лежал?
– Мальчик, – добавила я, – совсем крохотный!
Глаза Аллы остекленели, лицо превратилось в маску, прижав кулаки к груди, она стала раскачиваться из стороны в сторону, потом по худым щекам потекли слезы.
– Он умер, – забубнила она, – маленький… ручки… ножки!
Олеся с укоризной взглянула на меня, потом обняла сестру за плечи и, четко выговаривая слова, сказала:
– Где ты нарыла коляску?
– Там, – ткнула Алла рукой в сторону окна.
– На улице?
– Да.
– И в каком месте?
– Не помню.
– Попытайся
– Мне дали. Пустую. Совсем, – отрывисто стала говорить Алла. – Она стояла. Долго. Ненужная она ей. Я продала хорошим людям. Мне такая ни к чему. Детей нет. Умер он, мальчик!
Я подскочила над стулом.
– Так внутри все же находился младенец!
– Нет. Он умер. Давно, – спокойно сказала Алла, потом вдруг вскочила и заорала на Олесю: – Дай водки скорей! Плохо мне!
Старшая сестра вспуганной кошкой метнулась к холодильнику, вытащила чекушку и поставила на стол. Я отвернулась. Пьяница-мужик отвратителен, но алкоголичка-женщина еще страшней, сейчас очень неприятно смотреть на Аллу. Конечно, ее детство и юность нельзя, наверное, назвать счастливыми, она росла без родителей, с бабушкой, которая постоянно шпыняла девочку. Но, с другой стороны, сирот в нашей стране много, кое-кто обитает в приютах, если вспомнить об этих несчастных детях, то Алле еще повезло, она воспитывалась дома. И, увы, кое-кому из женщин пришлось перенести смерть детей, ужасное испытание, но ведь большинство возвращается после него к нормальной жизни, а Алла предпочла утопить себя в бутылке. Наверное, она бы и без горя стала пропойцей, просто придумала себе причину, которая оправдывает ее пьянство. Есть у нас с Катей одна такая знакомая, той, чтобы схватиться за рюмку, много не надо. Наступил кто-нибудь в метро на ногу – и готово, глотает «огненную воду», чтобы заглушить стресс.
По кухне понесся храп, Алла заснула, неловко опершись о стол.
– Ну, теперь больше ничего не узнать, – горько сказала Олеся, – уносит ее сразу, много не требуется. Одного не пойму, ну велел мне доктор уменьшать дозу, и что? Раньше и пол-литра ее не забирало, а сейчас чайной ложки хватает! В чем смысл понижения количества потребляемого, а?
Я пожала плечами.
– У меня совершенно нет опыта общения с алкоголиками.
– Считай, тебе повезло, – скривилась Алла.
– Можно я завтра приду?
– В принципе да, я сейчас в отпуске, но только зачем? – буркнула Олеся. – И так все понятно. Думаю, ты знаешь, как дело обстояло?
– Говори.
– Женщина пошла в магазин, – принялась фантазировать Олеся, – с коляской в торговый зал не пропустили, она ее у входа и оставила. А младенца, естественно, с собой прихватила, тут Алла мимо шла, ну и…
– Сперла коляску, – закончила я, – и продала за сто рублей. Зря ты ее честной считаешь!
Олеся горестно подперла рукой щеку.
– С ней впервые такое! Никогда чужого не возьмет.
– Алкоголь меняет личность не в лучшую сторону.
– Может, женщина сама ей коляску отдала? – приободрилась Олеся.
Я усмехнулась.
– Отличная идея. Значит, катила себе ребенка, увидела Аллу и решила: вот бедная пьяница, пусть повозочку возьмет и продаст, ей на водочку хватит.
Олеся опустила голову.
– Ну, не так, конечно.
– А как?
Она молча смотрела на стол.
– Украла твоя Алла коляску, – резюмировала я, – ну-ка разбуди ее!
– Зачем?