Ландскнехт. Победителей не судят
Шрифт:
– Виноват, Ваше превосходительство! Да только...
– Ладно! Так чего твой солдат там натворил? Лейтенант говорит, напали на него?
– Солдат сей, господин полковник, как есть малообразованная деревенщина. Насилу уставы в него вбил. Да только и то бестолку. Он, поганец, обязан был что?
– по уставу, огласить господину лейтенанту, что проход воспрещен, что он имеет намеренье применить оружие в случае неповиновения... А уж коли всего этого и не успел - то обязан был вежливо и аккуратно застрелить господина лейтенанта на месте. А не кидаться бить его прикладом некультурно и невежливо. Я ж и говорю, Ваше превосходительство - мужичье, что с него взять. И это еще не самый худший, осмелюсь доложить - этот три недели на передовой провел, и из трех атак живым вышел, а обычно у меня селюки и одной атаки, первой, не переживали. Но, все равно, как видите - туп, как пробка. Так что, Ваше превосходительство, наказание ему будет мною применено суровое и неотвратимое,
Лейтенант аж побагровел весь, особенно отметина на скуле, за кобуру хвататься начал, пасть раззявил, намереваясь наверняка что-то высказать, да только полковник его опередил, вежливо поинтересовавшись, так ли все было, и, не дав ответить - а хорошо ли лейтенант осведомлен о правах часового? Лейтенант, враз сдувшись и побледнев, что-то заблеял, но был заткнут одним жестом. Некоторые офицеры тихонько похрюкивали, иные всеж кривились недовольно. Полкан снова ко мне поворачивается, уже откровенно улыбаясь:
– А чего твои солдаты, лейтенант говорит, в исподнем по палубе скакали?
– А обалдуй этот, господин генерал, часовой который, он же тревогу поднял, как положено - а они ж на фронте думать отвыкли, на фронте, Ваше превосходительство, думать некогда - вот и похватали кто-чего, да бегом на позицию, не до одевания. Тем более что - коли убьют, все одно потом разденут...
– Хм... Все у тебя такие, с фронта?
– Так точно, господин полковник! Весь взвод... точнее, то, что от него осталось...
– Ну... что ж... Это, пожалуй, хорошо.... Даже, пожалуй, очень хорошо... И, как нельзя, вовремя... Лейтенант!
– Я!
– Организуйте приемку секретного груза... Да просто я сейчас бумаги подпишу сержанту, а вы охрану смените! Поставите там несколько матросов с 'Забияки', да и все. Не до того сейчас. И - проводить сержанта с его людьми в распоряжение майора Горна, рисского военного советника. Выполняйте!
– Господин полковник, разрешите задать вопрос?
– Чего тебе, сержант? Что-то неясно? Бумагу я тебе подписал, ответственность за груз на мне, чего тебе еще непонятно?
– Ничего непонятно, господин полковник.
– Приказ тебе ясен?
– Так точно!
– Вот и изволь выполнять! А Горн тебе все объяснит... Марш!
... Лейтенант, понятное дело, оказался сволочью, и на сборы дал три минуты, пока его солдатик бегал с приказом за морячками, а мы с ним осматривали и сверяли наличие и печати. Думал как-то уязвить наших, или очередной скандал устроить. Ан хер там в нос. Все было готово, скорее всего, через минуты после нашего отбытия к полковнику, все собрано, включая и мое барахло. Так что единственное, что мне осталось сделать - изъять из ящика с документами мои бумаги. Личный состав встретил нас по выходу из надстройки построенным на палубе с полной выкладкой, в почти идеальном, по фронтовым меркам, строю. Не выгорела лейтенанту его пакость. Сдали пост морякам, и отправились вон из порта в город. Лейтенант с парой своих солдатиков впереди, я за ними, а за мной, в ряд по трое - все мое воинство. И ведь поганцы, чуют ситуацию - шаг печатают, звонко так, по узким тихим улочкам, впечатлительно выходит, словно и не неполный взвод топает, а чуть ли не рота. Солдатики с лейтенантом аж оглядываются нервно. В тишине хрумканье сапог по брусчатке, даром что подковок у нас нет особо, грозно звучит.
Вот, кстати сказать, чего-то улицы больно уж пустые. Я ведь, впервые, выходит, в настоящий-то, большой город тут попал. Так сказать, мегаполис. До того максимум райцентр в Валаше видел, это не сравнить. Но вот и в том райцентре жизнь как-то кипела всерьез, а тут - как вымерло. Сам-то город в общем-то, солидный. Дома практически начиная от порта - минимум трехэтажные, а где и четыре-пять, Питер, если в центре, напоминает. Красивые дома, с облицовкой гранитом и мрамором местами, с лепниной есть, иные и с курдонерами, улицы мощеные сплошь, и тротуары в плитке, и даже, судя по всему, ливневая (а может и иная какая) канализация имеется. Кованые ограды, литые тумбы, фонари... Цивилизация, как есть. Правда что, у речпорта проплывая, мы видели и вполне себе район трущобный, лачуги и просто частный сектор, а тут-то самый пожалуй центр города. Однако ж, тем более непонятно, чего так все мертво-то. Ни души на улицах, только кое-где у домов прохаживаются полицейские да несколько охранников частных, с дробовиками. Нешто тут так шалят? А на перекрестке и вовсе стоит патруль солдатский, ландскнехты городские, винтовки со штыками, и немало, шестеро сразу, при сержанте. Нас, впрочем, посторонившись, пропустили - то ли лейтенанта знают в лицо, то ли так службу хреново несут. Однако в целом ощущение неправильности и очередной задницы все усиливалось. Идти нам пришлось недолго - свернув пару раз, дошли до частного особнячка за серьезной такой оградой, над которым вился рисский флаг. Там нас остановили, лейтенант предъявил бумаги, и только спустя несколько минут мы смогли пройти
– Накрылся нам отдых - высказал негромко очевидное Коля, за что Борька его шепотом обматерил. И это правильно, это если бы дело было только в отдыхе, то мы бы это как-нибудь пережили. Но, сдается мне, отсутствием отдыха мы не отделаемся...
Майор, спустившись, останавливается, кивает лейтенанту, и с силой проводит ладонью по лицу - видок у него довольно замотанный. Постоял, вдохнул пару раз глубоко, явно стараясь немного взбодрится. Похоже, ночь не спавши, или около того. А дышится здесь хорошо - море все же. Я море не люблю, меньше, конечно, чем горы, но все равно. Глупое оно какое-то. И спрятаться негде. Но, многим нравится. И запах тут характерный, морской. Йодом, наверное. Или водорослями. Или солью. Не знаю чем. Ну, море, короче говоря. Море, оно и есть море. На реке-то запах другой, а как в речпорту вторую баржу отцепляли, так нанюхались - там несет и гнилой рыбой и смолой и лесом строевым и чорти-чем еще, гадость. Как там в этом гетто у порта живут - неясно. А тут-то совсем иначе. На мысу, который я видел с бастиона, вроде бы и пляжи есть. Поди, чистая публика отдыхает, загорает и купается, наверное. Тут, как кто-то из наших рассказывал, в Улле, место уникальное. Речпорт, считай, находится в широкой дельте реки Великой, фактически эта дельта образует почти пресноводный Ирбенский залив - на том берегу марка Ирбе с ее знаменитым угольным разрезом. А вот ВМБ Улле, как раз за этим мысом - уже в настоящем море. Соленом, пусть и в меру. И самое интересное, это природный феномен - благодаря прибрежному течению - граница между пресными и солеными водами - довольно четкая, они как бы и не смешиваются тут у Улле, даже, говорят, иногда можно это визуально наблюдать по цвету воды, если с возвышенности. И потому Улле очень популярен у судовладельцев - очень легко и просто производится 'естественная очистка' корпуса от всякой растительной и прочей органической дряни. Из соленой воды в пресную, или наоборот - и подыхает да отваливается все, в течение нескольких часов. Ну, не совсем все, но при регулярных таких процедурах килеваться для очистки надо раз в десять реже, а иным суденышкам 'эконом-класса', с небольшим сроком службы - и вовсе не нужно никогда, до самого списания на дрова.
Майор тем временем закончил рефлексотерапию, и подошел к нам. Откозыряв, протянул ему приказ и письмо Гэрта, доложился о численности и состоянии личного состава, приготовился к неприятностям. Однако Горн, отослав жестом лейтенанта, покивал, читая бумаги, и вдруг приказал отправить людей на кухню получить питание, а меня пригласил с собой. Недоумевая, я переложил бразды на Борю, и отправился, подозревая еще большие неприятности.
– Сержант, тут мне мой старый приятель Гэрт пишет, что у вас с собой бумаги, и вы желаете претендовать на перевод в армию Союза?
– Так точно - достаю из ранца бумаги, протягиваю, и сразу обрисовываю ситуацию - По совету его высокоблагородия капитана Гэрта как раз. Оне считают, что так бы мне самое правильное. Иначе мне карьеры никак не сделать, так оне мне и сказали, вашвысбродь.
– Хм... Гэрт всегда был мастер всяких таких... таких... да-с...
– майор неопределенно потряс кистью в воздухе - Ну да дело не об этом... Подождите, сержант, я взгляну ваши бумаги - Гэрт больно уж вас рекомендует, а это было бы кстати... Пока можете курить, только отойдите к окну, я сегодня за ночь уже накурился, наверное, на ближайший месяц...
– Виноват, вашвысбродь, не курю!
– Ну... тогда... Вон там есть кофе в термосе, еще не остыл, пейте... я все равно его уже больше не могу видеть...
– Есть, вашвысбродь!
– глупо кочевряжиться, когда аж целый майор настолько благосклонен к сержанту. Это конечно настораживает, но неприятностей от лишнего глотка кофе не прибавятся, а вот потом еще кофе могут и не предложить. Тем более рядом с кофе на тарелке какие-то вкусности, по виду нечто вроде венских вафель - а чего бы и не сожрать внаглую? Майор благосклонен не в меру, а пожрать не факт что выйдет - пайком, конечно, мои ребята на меня прихватят, но то паек. Кофе и вафли оказались, кстати, весьма недурственны...