Лапочки-дочки из прошлого. Исцели мое сердце
Шрифт:
– Хм… - нехотя отстраняюсь от него.
– Наверное, сбой на нервной почве. Я запишусь к гинекологу.
– Запишись, - мазнув носом по моей щеке, наклоняется к уху и оттягивает мочку зубами. В то время как на меня опять накатывает жгучее желание, он бросает с насмешкой: - На УЗИ меня не забудь позвать, я бы хотел присутствовать.
– Давай не будем ничего планировать раньше времени, - осекаю его и отворачиваюсь.
Я мечтаю еще об одном малыше не меньше его. Даже больше. Хочу этого всей душой. Испытать радости и трудности
– Раньше времени? Да мы уже опаздываем, - смеется Костя. – Кстати, давно пора стать полноценной семьей.
За спиной звучат шаги, отдаляются и затихают. Когда я оглядываюсь, Воскресенского уже нет. Не успеваю расстроиться, как он возвращается с какими-то документами в руках. Молча протягивает мне. И, пока я недоуменно листаю, деловито сообщает:
– Это проект брачного договора, который мы с тобой заключим, прежде чем расписаться. Ты можешь внести свои правки. Или показать его независимому юристу, если мне не доверяешь, - выплевывает с едва уловимыми нотками обиды.
– Я же не сказала тебе «да», - срывается с пересохших губ. Бумаги трясутся в подрагивающих пальцах.
– «Нет» я тоже пока не услышал. Если и прозвучит, я проигнорирую. Я не приму отказ, - напряженно чеканит Костя.
Смотрю на него исподлобья и понимаю, что он не шутит. Настроен решительно. Вздохнув, возвращаюсь к контракту.
– В случае развода все имущество К. Ю. Воскресенского… - зачитываю вслух и продолжаю про себя, округляя глаза от шока. – Что? – судорожно переворачиваю страницы. – Ты решил отдать мне все, что имеешь? – отрицательно качаю головой, не веря в происходящее.
– Как видишь. Никаких рисков, если ты согласишься на мое предложение, - смахивает испарину со лба.
– В брачном договоре нельзя прописать, с кем останутся дети. Но ты и так уже законная мама лапочек, третьего ребенка сразу оформим по всем правилам. Обычно суд на стороне матери, а значит, здесь тебе тоже нечего опасаться.
– Не боишься, что я воспользуюсь твоей добротой? – лепечу, погружаясь в состояние шока. – Ты ненормальный…
– Я доверяю тебе, Вера. А боюсь только одного – потерять семью. Без тебя не получится ее построить.
Встречаемся взглядами – и по его темным, бушующим омутам я понимаю, что это испытание. Для нас обоих. Испытание любви, испытание веры. Я должна принять правильное решение. Сейчас или никогда. Костя не просто сделал шаг мне навстречу – он перепрыгнул пропасть из сомнений и страхов, что все это время была между нами. Теперь мы вместе, на одной стороне. Главное, не выкопать новый ров, еще глубже предыдущего.
– Ма-почка, добр-лое утро, - забавно зовут нас обоих лапочки и босыми ногами шлепают по полу, влетая на кухню.
Маша держит подмышкой куклу,
– Тапочки, - машинально напоминаю им, они мило хихикают в ответ, неловкими движениями смахивая с лица растрепанные кудри.
Вот оно – счастье. Вокруг меня. Стоит лишь протянуть руки, которые заняты бездушным брачным договором.
Резким движением достаю листы из папки и рву из ровно пополам. Складываю в две стопочки, приседаю напротив дочек и протягиваю им. Костя замирает, ничего не говорит от шока, молча наблюдает за мной и изредка покашливает.
– Нам бумажки? – глазки маленьких хулиганок загораются игривыми искорками. Девочки часто охотятся на документы отца, то и дело приходится спасать его дела от цепких пальчиков. А сейчас я сама им отдаю свежие распечатки, и они не могут поверить своему счастью.
– У папочки ненужные листочки появились. Он же иногда отдает вам черновики, чтобы вы порисовали, - подмигиваю им, в тот момент когда Костя едва не давится кашлем. – Берите, карандаши в детской.
– Не нужно? – уточняют наши воспитанные малышки.
– Нет, - взметнув игривый взгляд на растерянного Костю, улыбаюсь. – Не нуж-но, - выделяю каждый слог.
Двойняшки издают победный клич, хватают «добычу», побросав свои игрушки, и мчатся в комнату.
– Так, я не понял. Тебе в контракте что-то не понравилось?
– Воскресенский пытается сообразить, что произошло, и оценить ситуацию. – Я новый составлю.
– Не надо, - приближаюсь к нему, укладываю руки на нервно вздымающуюся грудь, успокаивающе поглаживаю сквозь рубашку.
– Не выйдешь за меня? – обреченно выдыхает. И в мою ладошку ударяет сердце.
– Выйду, - легко выдаю, не сводя глаз с Кости.
– Кхм? – теряет дар речи, пытаясь проанализировать информацию.
– В ЗАГС поехали, - смеюсь над его выражением лица. – Заявление подавать.
– Так… А как же… - заикается, непривычно теряясь. Суровый, ледяной циник-юрист ломается, трескаясь по швам. И виновата в этом я.
– Только учти, что со мной вход в семейную жизнь есть, а выхода нет, - вывожу пальчиком невидимые узоры на его плечах. – Поэтому и брачный договор тебе не поможет, - акцентирую на слове «тебе».
– Билет в один конец, - целую в уголок жестких, сжатых губ, который вдруг слабо дергается вверх.
– Меня устраивает такое путешествие, - отмерев, Костя обнимает меня и углубляет поцелуй.
Камень падает с души, а тело освобождается от оков. Позволяю себе быть настоящей, любимой и… счастливой. Мы оба этого заслужили.
Эпилог
Три месяца спустя
Вера
– Воскресенская, - вслед за звуком открывающейся двери доносится приятный женский голос. – Проходите, доктор вас ждет.