Ласковый Май
Шрифт:
И чем дольше я все это считала, тем отчетливее обнажалась весьма неприятная истина. Эффективность моей, выверенной до последнего лепесточка, конструкции все равно оставалась существенно ниже предполагаемой исходной живой.
Потери уменьшились, но… Моих знаний и сил недостаточно.
А если все сделать иначе? Ведь ведун мог создать себе голема. Отчего бы ему не вдохнуть жизнь обратно в наше янтарное дерево? Сначала отнять, превращая живое в предмет, а потом его и оживить? Магия Императора имеет мужское начало, рядом с истинно женской — ведической
Эта странная мысль не раз уже приходила мне в голову, но казалась настолько фантастической, что мною тут же отброшена? Идея невероятно опасная. Я себе тут же представила почему-то разумных людей, одеваемых в камень и потом оживляемых ведуном. Безупречные и бесчувственные солдаты.
Если проделать подобное он откажется наотрез, я его не смогу упрекнуть. Наверняка, нечто подобное уже приходило в чьи-нибудь светлые головы. Не потому ли теперь ведунов так безнадежно мало?
— А ведь ты гениальна, Шарли! — мне на плечи легли теплые руки, затылок накрыло горячим дыханием. — Я ни в чем не ошибся.
От неожиданности я подпрыгнула, тут же на пол роняя тетрадь. Снова раздался звон бьющейся чашки. Второй за сегодняшний день. Говорят, что посуда бьется на счастье. Наверное — врут.
Глава 21. Пара слов о поцелуях
Этот безрадостный день дался нам обоим нелегко. Что-то в нас существенно изменилось. Впервые я видела севшего рядом со мной ведуна таким откровенно усталым, издёрганным, словно бы постаревшим. Зелени в его волосах ощутимо прибавилось.
Всё ещё довольно напряжён и задумчив, он как будто оттаивал рядом со мной, в моём доме. Рассыпалась хрупкая корочка гладкого льда, его словно сковавшая. Взгляд Мея смягчался, хмурые складки на лбу быстро расправлялись, приподнялись кончики плотно сжатых губ. Он принёс с собой непривычные запахи: горькой пороховой гари, дублёной кожи и острого мужского пота.
Мои довольно вялые попытки встать и что-нибудь приготовить ему на ужин Мей решительно пресёк. Сам устало поднялся, скинул пальто. Шлёпая босыми ногами, побродил по кухне, что-то поколдовал, и, плеснув себе в кружку пустой кипяток, утомлённо упал со мной рядом.
Потом долго листал мои записи, пил кипяток, спрашивал, уточнял, исправлял, делал пометки. И я отвечала, кивала, тихонечко фыркала, пальцем водила по строкам тетради и украдкой им любовалась. Он был восхитителен даже такой: обессилевший, измождённый.
Поймав мой выразительный взгляд, Мей бросил на столик толстую тетрадь, беззвучно рассмеялся и одним сильным движением пересадил меня к себе на колени.
— Ещё парочка таких взглядов, Шарли, и проект артефакта навеки останется на бумаге. А мы окончательно переедем жить в собственную спальню. И к мелким бесам пошлём Императора.
Из-за небольшой разницы в росте я оказалась существенно выше его и смотрела теперь сверху вниз. Я жадно рассматривала его лицо, так трогательно и беззащитно открытое. Наши взгляды внезапно столкнулись,
— Зачем ты меня целовал, — я зачем-то спросила. — Ты же ведун, вы же не…
— Пф! Шарли, ты же совершенно разумная женщина, откуда вдруг это? — Мей смешно фыркнул и на секунду зажмурился.
— Встречалась сегодня со старой подругой, — не выдержав этой пытки, я лбом упёрлась в его лоб и коснулась губами выразительной горбинки на выпуклой спинке широкого носа, вдыхая терпкий, мужской, запах. — Прости, я ведь не знала…
— Я догадался, — опираясь затылком о высокую спинку стула, Мей легко поймал пальцами мой подбородок и развернул к себе ближе, упорно ловя мой взгляд. — Во многих вещах ты наивна, как малый ребёнок, Шарлотта…
— Ты всегда волен уйти. Я не держу тебя. Как только мы окончательно разберёмся с клеймом Императора…
— Ты меня выгонишь? — он усмехнулся, но горькая складка легла в углах губ.
— Разве я вправе держать взаперти майский ветер? — поймала губами его тёплые пальцы и с удовольствием наблюдала за тем, как стремительно темнел взгляд ведуна.
— Ну… говоря откровенно, — известная доля правды в народной легенде о поцелуях всё же есть. Мы действительно на всю жизнь запоминаем вкус своей женщины. Теперь я всегда и везде смогу найти тебя. И никогда не забуду. Но это всё лирика. Есть ещё кое-то…
Горячими пальцами он медленно погладил мне губы, легко пробежался по скуле, плавно спускаясь на шею, провёл самыми кончиками по вороту тёплого платья, ставшему вдруг очень тесным.
— Говори… — я шепнула, не в силах прервать его ласку.
— Моя магия. Вся она теперь тоже со вкусом Шарли.
— Снова дождь? Как печально…
Я всё-таки отстранилась, беря его руку в свои.
— Нет… — наши пальцы переплелись. — Зрелой вишни и горького шоколада. Вина, хмельного, игристого, розового, полусладкого. И первого снега. Это твой настоящий вкус. Как думаешь, я смогу теперь от тебя добровольно отказаться и просто уйти?
— Сладости быстро надоедают…
Мей резко вздохнул, уронив голову мне не плечо. Усмехнулся.
— О да. И тогда им на смену приходит серьёзная женщина-маг. Удивительно талантливая, очень разумная и невероятно практичная. Ты, кстати, пробовала шоколад с перцем? На тебя похоже.
— Ты решил меня напугать?
— Всего лишь коварно соблазнить, — Мей усмехнулся, неожиданно поднял голову и резко дунул мне на грудь. — Прости, Шарли, но у тебя больше нет этого платья. И почему я совсем не расстроен? Ах да! Оно мне совершенно не нравилось.
Глава 22. Верю
Шаг, ещё шаг. Я зажмурилась. Мей решительно нёс меня в спальню. Смирно сидя у него на руках, я боролась со страхами. Временами проигрывала и судорожно цеплялась за крепкую шею мужчины. Он тут же останавливался, пресекал все мои попытки трусливо дезертировать, коротко целовал, и мы двигались дальше.