Ласковый Май
Шрифт:
Неторопливо заскользила вверх мужская рука, мирно покоившаяся на моём обнажённом бедре. Я громко фыркнула и, подняв голову, прикусила щетинистый подбородок её бесстрашного владельца.
— Брось, это дело, Шарли. Сама посуди: где здравый смысл и где мы с тобой? — Мей опять усмехнулся, и гибким движением медленно потянулся. — Видишь, вон там? — вскинув руку, он ткнул пальцем в ветвистую крону. Я послушно всмотрелась, но в золотом хаосе веток и перламутровых лепестков ничего различить не смогла. И фривольно взбрыкнула в воздухе голой ногой. Просто так, для поддержания разговора.
— Золото
— Да уж… до листьев мы не дошли. У кого-то терпения не хватило.
Вспомнив, как именно мы с Меем выращивали волшебное дерево, я вдруг ощутила, как жаркая волна краски стремительно разлилась по моим щекам и груди. Поразительно: после всех тех невероятных вещей, которые мы с ним творили, я всё ещё не разучилась краснеть.
На листья меня не хватило. О да… В тот момент, когда крепкий росток робко выбросил свою первую золотую ветку, что-то вдруг изменилось. Время тянулось, как вязкий, сладкий сироп. Мой любимый мужчина замедлился. Покрывая мои плечи целой россыпью трепетных поцелуев, он мягко заставил меня приподняться и уложил мою грудь в горячие чаши шершавых ладоней. Тихий шёпот в затылок, прикосновение губ, ласка опытных рук завязали меня в тугой узел глубокого, тёмного возбуждения.
— Кричи, моя сладкая девочка… — наполняя меня до краёв, выбивая дыхание, он меня словно собой обволакивал, заставляя хрипеть от приливов искристого, яркого удовольствия. — Для меня. Я хочу тебя слышать…
И с первым же моим стоном под кроной растущего дерева ярко вспыхнул сияющий перламутром пронзительно-белый цветок. Судя по их восхитительному изобилию… Ой.
— И что ты там увидел? — скрывая последствия очередного приступа запоздалого смущения, я спрятала лицо на груди ведуна.
— Плод нашей любви, моя радость, моя королева, — Мей осторожно погладил меня по макушке, пальцами перебирая пряди волос. — Только взгляни. Он краснеет почти так же мило, как ты.
Тихо фыркнув в ответ, я приоткрыла один глаз и увидела круглое, полупрозрачное, оранжево-красное яблочко. Гладкий масляный глянец, горячие алые искры внутри. Сердолик. Как я и задумывала… Камень преданной, чистой любви. Оберег от навязанных чувств.
— Кстати, как ты считаешь... через неделю это дерево точно поместится в салон моего мобиля? Я боюсь, если оно также рьяно продолжит расти и…
— Через неделю? — я живо подпрыгнула, утопая ладонями в шёлке травы. — Уже?! Но Мей, я не готова к приёму у Императора так быстро! Парадное платье, официальный отчёт с обстоятельным описанием артефакта, и… нужно экспериментально проверить его сравнительную эффективность!
— Вот ещё! — фыркнул этот наглец, широко мне улыбаясь.
Он лежал на полу, закинув руку за голову, и сиял, как ночное светило в разгар полнолуния. Тёмные волосы переплетались с травинками и обрамляли мистическим ореолом мужское лицо. Обнажённый, расслабленный и такой близкий.
— А с этим что делать? — я встряхнула рукой, на которой чуть выше запястья послушно возник знак Императорской клятвы. — Собрался под покровом ночи впихнуть в салон эту древесную растительность и сбежать на другой континент, или что-то иное придумал?
— Конечно,
Мей медленно сел, хитро щурясь, и притянул меня снова к себе, обнимая за плечи.
— Поделишься?
— За предстоящую перед престольным визитом неделю принять родовой титул, снять стазис с особняка рода Кимберли, объявить о помолвке, представить невесту столичному ковену… Впрочем, с последним, я думаю, можно повременить. Как считаешь?
Глава 29. Незваные гости
Шарли непременно бы сорвалась. Накричала бы на Мея, выплеснув всю накопившуюся ярость. Вполне вероятно, что она бы даже указала на дверь этому невозможному наглецу, выставив его из своего дома без оглядки на последствия. Какая невеста? Глупо было делать вид, что я не поняла, о ком речь.
Обо мне.
Сплетение магий — это великое таинство, о котором слагались легенды. Представьте себе: магия стихий, переплетенная с ведической магией, могла стать настоящей сенсацией, о которой бы говорили на каждом углу. Это событие могло бы войти в современные учебники как уникальный прецедент, наглядный пример того, как древняя сила может соединиться с новой.
Что именно стало причиной подобного чуда? Нам еще предстоит это обдумать. Вполне вероятно, что решающим фактором стало последовательное выполнение сразу нескольких ритуалов, каждый из которых оставил свой след в этой магической симфонии. Возникшие чувства? Они были как призрачные тени, в которые мне все еще слабо верилось. Тронь, и они словно карточный домик рассыпятся.
В любом случае, упускать меня было бы глупо. А ведун даже слишком умен, чтобы позволить такому шансу ускользнуть.
Моей внутренней девочке было обидно и горько. Она все еще грезила о романтических жестах: предложении руки и сердца, приезде с букетом на белом коне, долгом периоде ухаживания, наполненном робкими поцелуями, трепетными прикосновениями и нежными признаниями. Где, скажите, помолвочное кольцо, которое должно было увенчать их отношения и подтвердить серьезность намерений ведуна?
Ужасно.
Одно утешает: я все-таки не Шарли. Я та самая женщина, что год не давала ему ни малейшего шанса приблизиться к себе. Молодая вдова, которая при первой же встрече, не размениваясь на долгие разговоры, затащила в постель незнакомого мне мужчину. Именно я приняла его в ученики и открыто пустила в свой дом.
Была ли я излишне цинична? Возможно. Но скорее практична, как и все маги земли. Моя магия научила меня ценить реальные действия и результаты, а не пустые слова и романтические иллюзии. Да, Мей просто поставил нас обеих перед фактом. Наследник рода Кимберли неожиданно решил жениться, скорее всего нарушая законы ковена. Ведуны никогда не заключали браков с магами. Они в принципе никогда не женились. Он решил изменить ход истории?
— Ты молчишь уже четверть часа… Мне пора собирать свои вещи? — голос Мея прервал мои размышления. Стряхнув свои трудные мысли, как крошки кристаллов с магического листа, я нащупала рядом валяющийся халат из тонкого шелка с вышитыми символами защиты, и медленно встала, ловя на себе пристальный мужской взгляд, в котором читалась сложная смесь решимости и тревоги.