Ласточкин хвост
Шрифт:
— Ник!.. — хватаясь за перила, она бросилась наверх.
Из дверного проёма на втором этаже лился тусклый жёлтый свет. Перехватив поудобнее сумку — чтобы, при случае, можно было ударить, — переступила порог.
На потолке раскачивалась одинокая лампочка. Из дальней комнаты донёсся шум возни, и Энесс заглянула за угол.
— Он? — прижимая беглеца к стене, Никлас крепко держал его за грудки. При этом ботинки Рёзеля едва касались пола, а слетевшая шляпа сиротливо валялась на полу.
— Он, — кивнула
— Не знаю! — почти задыхаясь, он хватал ртом воздух, изо всех сил пытаясь освободиться. — Клянусь, ничего не знаю! Я к этому… никакого отношения…
Он закашлялся, когда Никлас ослабил хватку, но уже в следующий миг тяжёлый удар прилетел торговцу в ухо.
— Ты ей дурь толкал, ублюдок? Говори!
— Никлас…
Но он её не слышал. Или не хотел слышать. Под руку подвернулся идеальный шанс выместить гнев. Беда заключалась в том, что полуживой Рёзель, на которого градом сыпались тумаки, вряд ли сумеет помочь им в таком состоянии.
— Прекрати, — бросившись вперёд, она почти повисла у него на локте. — Хватит! Мы ведь так ничего не добьёмся!.. Только посмотри на него! Доволен?
— Поделом, — сухо сплюнув, Йонссен отступил к окну.
Рёзель кое-как сел, прислонившись спиной к стене. Достал из кармана платок, чтобы вытереть подбородок. Губы тряслись.
— Я… Она приходила ко мне за товаром. Дважды в месяц, по воскресеньям… последние полгода. Но на прошлой неделе не пришла… Это всё, что я знаю.
— Где вы встречались? — набор дежурных вопросов Энесс знала на зубок. Пожалела лишь, что при ней не оказалось блокнота и ручки.
— Обычно в «Бригантине»… Но как-то раз она заходила сюда.
— Одна?
Он, слегка поколебавшись, кивнул.
— Вы видели с ней мужчину? Богато одет, хорош собой — возможно, при деньгах.
— Не помню такого.
— А если хорошенько подумать?
Рёзель скорбно покачал головой. За стеной раздался странный звук, похожий на стон.
— Это ещё что? — Никлас хмуро уставился на дверь.
— Линдис. Он… безобидный, можете сами посмотреть.
Никлас толкнул соседнюю дверь, и Энесс тут же его потеснила, с любопытством заглянув в полутёмную каморку. На тонком матрасе лежал человек. Худой, нечёсаный, в одних штанах. Лежал, свернувшись калачиком, да так, что лица почти не видно — только острые рёбра вздымались под бледной кожей.
Он что-то едва слышно бормотал себе под нос. Шагнув ближе, Энесс различила череду несвязных слов.
— Не придёт… ни завтра, никогда… больше ничего у меня не… пить, — его взгляд вдруг стал осмысленным, упёршись в Энесс.
— Вернись к Рёзелю, — кивнула она Никласу, — я принесу бедняге воды.
С
Воду он выпил жадно, в несколько больших глотков, и тонкая струйка стекла по подбородку. Если бы не восковая кожа и залёгшие под глазами мешки, выглядел бы парень вполне симпатичным.
— Добрая, — улыбнулся он какой-то неестественной улыбкой, — совсем как она… ты из Сообщества?
— Я не… Что такое «сообщество»?
Но он продолжал улыбаться, глядя куда-то мимо неё.
— Линдис? Что такое «сообщество»? — уже настойчивее повторила Энесс. — Пожалуйста, расскажи мне.
— Красивая, — неожиданно протянув руку, он погладил её по волосам и коснулся пальцами серёжки.
— Нравится? — удивительно, но она не раздумывала ни секунды. — Вот, держи. И вторую тоже.
Несколько секунд Линдис любовался на серьги, лежавшие на ладони, как на великое сокровище, а затем запустил руку под матрас и достал оттуда мятую листовку. Не произнеся больше ни слова, отвернулся к стене: их маленькая сделка прошла удачно.
Поднявшись с колен, Энесс поспешила вернуться в главную комнату.
— Что это? — бумажка вмиг оказалась под носом у Рёзеля. Тот заморгал, вглядываясь в чёрно-белое изображение.
Оттуда на него смотрел изящный женский глаз, стилизованный под старинную гравюру. Вокруг бежали причудливые символы, перемежаясь привычными буквами. «Взгляни на мир по-новому — присоединись к Сообществу».
— Какой-то политический лозунг? Партия? Секта? — Рёзель замотал головой. — Клянусь, я к этому дерьму никакого отно…
— Это мы уже слышали. Знаешь, кто принёс это сюда? Кто дал Линдису?
Дилер взглянул на неё почти с мольбой.
— Может, и она… Я не знаю. Больше ничего не знаю.
Энесс нехотя сложила бумажку пополам и спрятала в карман: новости на сегодня себя исчерпали. Бросила взгляд на молчавшего Никласа — тот по-прежнему стоял у окна, подпирая ветхую раму плечом. Только на ладони лежали пакетики сизой пыли.
— Это мы тоже заберём, — он усмехнулся, глядя на побелевшего, как полотно, Рёзеля, — в качестве компенсации. И если хочешь сохранить оставшиеся зубы, лучше промолчи. Идём.
Подтолкнув Энесс к выходу, он следом за ней покинул квартиру.
…Стояла уже глубокая ночь, когда они добрались до проспекта Эйкхазена. Всю дорогу шли молча. Пару раз Энесс бросала на спутника косые взгляды, подыскивая удобный момент, но так и не нашла. Не сговариваясь, они просто шагали в одном направлении и молчали каждый о своём. Так было нужно.