Латекс
Шрифт:
Аманда в Осло ехать не собиралась, было ясно, что они с Осе нашли друг друга и теперь за бабушками нужен глаз да глаз. Линн даже решила пожаловаться Свену, если Осе не отправится вместе с ней и Ларсом в Швейцарию. Пусть и Аманда едет, но оставлять в Стокгольме двух недовольных работой стокгольмской полиции бабушек крайне опасно и для самих бабушек, и для полиции.
Вангер внимательно оглядывал пришедших на церемонию прощания, чтобы заметить кого-то чужого, если придет. Такое бывает – убийцы ходят на похороны своих жертв, словно желая удостовериться, что действительно отправили жертву на тот свет и она не
На сей раз чужих не было вообще, присутствовали лишь самые близкие, те, кто совсем недавно радовались свадьбе Густава и Бритт.
Даг поинтересовался у Ларса:
– А почему нет никого из родных Густава?
Тот вздохнул:
– Мы не знаем никого. Густав никогда не говорил о своих родных, словно сирота с рождения.
– Зайди завтра ко мне, поговорим. Найдешь время?
– Да, конечно.
Когда возвращались домой (Бритт отправилась к Фриде с Магнусом, чтобы обсудить возможность поездки с ними, а Осе повезла Аманду в их старый дом в Валентуне), Линн снова завела разговор о гибели Густава:
– Знаешь, о чем я подумала? Зачем преступникам закрывать дверь в ванную снаружи? Если им что-то нужно, то проще вытащить голенькую Бритт из пены и использовать как заложницу.
Ларс согласился, что в словах жены есть резон.
– Ты думаешь, дверь была открыта и Бритт все просто показалось?
Линн рассуждала словно сама с собой, прекрасно понимая, что Ларс все ее рассуждения слышит, хотя внимательно смотрит на дорогу.
– Нет, может, это сам Густав закрыл? Он-то знал, что замок снаружи, а не внутри, как обычно. Где они начали разговор, не в спальне же и не в комнате с распятием? Он пустил убийц в дом, потому что не боялся их, значит, и первые слова произнесены внизу. Думаю, когда поднялись наверх, беседа уже шла на повышенных тонах, ведь они даже не услышали Бритт в ванной.
– А кто тогда открыл?
– Ты помнишь замок в их ванной? Его переделывал сам Густав.
– Конечно, не помню! – усмехнулся Ларс.
Его легкий сарказм не смутил Линн, она стояла на своем:
– Там все наоборот – положение открыто и закрыто перепутаны. Если ее крики или шум фена все же услышали, то убийцы могли повернуть замок уже намеренно, не подозревая, что открывают, а не закрывают, понимаешь?
– Линн, тебе нужно быть следователем. Или хотя бы консультантом, знаешь, существуют такие умники, которые приходят, оглядывают место преступления и объясняют следователям, что те кретины, потому что не заметили половины деталей и улик. А если серьезно, расскажи это все Дагу, твоя версия имеет право быть.
– Сам своему Дагу и расскажи! Он передал дело надутому индюку Петерсону, который только и делает, что ходит по дому с плетью и пытается нанести себе увечья.
– Зачем?! – обомлел Ларс.
– Играет в БДСМ.
На следующий день Ларс действительно изложил соображения жены Вангеру. Тот немного посидел, задумчиво покусывая губу, потом кивнул:
– Всегда говорил, что твоей жене нужно быть если не следователем, то консультантом. Знаешь, существуют такие умники, которые…
– … приходят, оглядывают место преступления и объясняют следователям, что те кретины, потому что не заметили половины деталей и улик! Я вчера
– Ясно, что искать нужно не брошенных любовниц, как предложил Лайф, а кого-то из прошлого Густава. Оно может сказываться и сейчас…
Пока Ларс с грустью думал, что его собственные грехи молодости до сих пор не дают покоя, сказываясь на отношениях с Линн, Вангер открыл сейф, достал оттуда небольшую тетрадь, страницы которой сплошь исписаны мелким почерком, и протянул Ларсу:
– Ты знаешь почерк Густава? Это он писал?
Тот пригляделся, пожал плечами:
– Я всего пару раз видел записи Густава. Кажется, похоже. У Бритт спроси.
– Я ей показывал. Не тетрадь – листок. Она не знает. Возьми себе, только не показывай ни Бритт, ни Линн.
– Но Бритт его вдова, если это записи Густава, это ее собственность.
Вангер почти сокрушенно покачал головой:
– Прочти, сам поймешь, почему я отдаю тебе. Если решишь, что ей стоит знать – отдай.
Ларс подозрительно покосился на тетрадь. Что там такое, если у обычно немногословного Вангера столь бурное выражение эмоций? Но едва пробежав глазами первую же страницу, с удивлением посмотрел на Дага:
– Ты думаешь, это написано Густавом?
– Я тебя спросил о том же. Почитай, там много интересного. Но это не все, существует продолжение, думаю, его-то и искали убийцы. Что там могло быть, если за это можно вот так зарезать? Спроси у Бритт, только осторожно.
– Думаешь, нашли?
– Едва ли… Странное убийство, Ларс. Убийцам от Густава было что-то нужно, но если они это что-то нашли, то можно бы просто пустить пулю в лоб и поскорей убраться. Они же знали, что Бритт в доме. Отдал ли Густав, что искали? Связано ли оно с этой тетрадью? Короче, почитай, ты его знал лучше меня, может, наведет на какие-то мысли. Только если решишь что-то предпринять, обязательно поставь меня в известность.
Да, Линн умница, да из нее вышел бы прекрасный следователь или хотя бы консультант, да, главное препятствие для них уже не первый год – прошлое Ларса и то, что он оберегает Линн от этого прошлого.
Ларс называет это защитой жены от ненужных эмоций, она сама недоверием с его стороны. Это все время стоит между Линн и Ларсом, и еще долго будет стоять, если не развязаться с прошлыми ошибками.
В юности кажется, что если жизнь впереди, то можно совершать любые поступки, дружить с любыми людьми, а потом, когда юные годы пройдут, все исправить – разорвать ненужные связи, выбросить из памяти недостойных людей, забыть эту самую бурную юность.
У большинства людей так и происходит, но случается, что прошлое не желает забывать о тебе. И то, что в юности для тебя и твоих приятелей было просто игрой, даже безопасной и не нарушающей никакие законы, после взросления выглядит иначе, безобидные игры кажутся преступными, а друзья, помнить о которых ты вовсе не хотел бы, напротив, не желают тебя забывать.
А если эти друзья не остановились на играх, если их игры, те, в которые вы играли вместе, стали преступлениями?..
Тогда прошлое способно накрыть человека, словно огромная волна на пляже.