Лава
Шрифт:
Все вышло именно так, как я и планировал. Выехав ей навстречу в тот момент, когда наши магниторы уже не могли не столкнуться, я резко свернул вправо, и со всего маху врезался в огромный, как скала, валун на обочине. Она застыла на сидении, словно окаменевшая, вцепившись обеими руками в штурвал управления. Ее широко открытые голубые глаза, полные ужаса, следили за тем, как я выбираюсь из покореженной машины, чертыхаясь и отплевываясь. Чуть запоздавший в дороге охранник подкатил к нам в самый кульминационный момент этой красочной сцены, и тут же бросился
– Ты что ослеп?! Куда прешь?! Не умеешь ездить, ходи пешком, осел!
– Что? Это я-то не умею ездить?
– нагло попер на него я.
– Да если бы эта юная леди не выехала на встречную полосу, я был бы сейчас уже далеко отсюда! А теперь посмотри, что она сделала с моей машиной! Кто мне заплатит за ремонт? А?
– Я тебе покажу, кто заплатит! Убирайся с дороги, невежда!
Он угрожающе двинулся на меня, но был удивлен, когда я без труда отбросил его назад.
– Ну, парень, смотри!
– рассвирепев, охранник кинулся на меня с кулаками.
– Ахмед!
Громкий оклик хозяйки сразу же охладил его пыл.
– Оставь его!
– властно приказала она.
– Я действительно виновата, и он здесь ни при чем!
– Приятно видеть такую разумность в столь юной головке!
– улыбнулся я ей, и наши глаза на мгновение встретились. Я окунулся в их бездонную голубизну, словно посмотрел в сияющее земное небо.
Она убрала с лица волосы, сбитые ветром. Сказала, словно, извиняясь:
– По этой дороге редко кто ездит... Я совсем не ожидала встретить здесь вашу машину!
– Она открыла боковую дверцу своего магнитора. Сделала приглашающий жест: - Садитесь!
Я не стал заставлять себя долго упрашивать. Опустился рядом с ней на мягкое сидение, обтянутое лоснящейся на солнце черной кожей. Обернувшись, она небрежно кинула в сторону охранника:
– Ты свободен, Ахмед! Сегодня я буду одна.
Подождав, пока тот, недовольно сопя, влезет в свою машину и тронется с места, она снова взглянула на меня.
– Я причинила вам огорчение и хочу загладить свою вину. Куда вы собирались? Я отвезу вас.
– Очень любезно с вашей стороны. Куда я ехал? К морю.
– К морю? Интересное совпадение! Я тоже собиралась к морю, - оживилась она.
– Но тогда почему мы ехали в разные стороны?
– Дело в том, что в моем магниторе немного барахлит... то есть, барахлил, - поправился я, взглянув на свою разбитую машину, - магнитный активатор. Я как раз пытался разобраться, что с ним такое здесь, неподалеку, и решил опробовать результат, прокатившись туда, сюда. А тут вы так удачно выехали мне навстречу...
– Понятно, - легкая улыбка коснулась ее губ.
– Значит, я виновата перед вами вдвойне: и за разбитую машину, и за напрасные старания? Что ж, придется искупать свою вину тоже вдвойне!
Она бросила на меня загадочный взгляд.
– Извините за любопытство, но что вы намеривались делать на море в такое неспокойное время?
– Вообще-то, я люблю побродить по берегу океана... Под шум волн хорошо думается.
Она
– Но я не была там уже, наверное, сто лет!
– Я и не подозревал, что в таком почтенном возрасте можно так хорошо выглядеть! Вы хорошо сохранились!
– произнес я, пристально глядя ей в глаза.
– А если серьезно, вы больше похожи на только что распустившуюся прекрасную розу, чем на засушенный лист. Откройте секрет.
Она звонко рассмеялась, блестя белизной идеально ровных зубов. Искоса посмотрела на меня.
– Никакого секрета нет. Это так, к слову...
– помолчав, добавила: - А вы льстец!
– Вовсе нет. Если бы мне вздумалось льстить вам, я бы не нашел стольких слов, чтобы выразить всю прелесть, какой наделила вас природа!
Она наклонила голову и взглянула на меня сверкающими глазами. Мимолетная улыбка снова тронула ее губы.
– Кстати, как ваше имя, любитель роз?
– О! Мое имя не очень благозвучно. Меня зовут Брен, Брен Маро, если угодно. Конечно, хотелось бы чего-нибудь попышнее, но, как говорится, чем богаты... Может быть юная принцесса снизойдет до простого смертного, и сообщит ему свое прекрасное имя?
– Викки... Но я не принцесса.
Ее щеки слегка порозовели.
– Да? А мне всегда казалось, что на таких машинах ездят только принцессы! В сравнении с ней моя - старая разбитая телега! И потом, если мне не изменило зрение, вы были с охраной? Или же тот вспыльчивый молодой человек ваш родственник?
– В некотором роде...
– Она взглянула на меня долгим взглядом из-под пушистых ресниц. Спросила: - Значит, едем к морю?
* * *
Медленные тяжелые валы густого аметистового цвета стремились к берегу бесчисленными легионами римлян, штурмующих белокаменный Карфаген. Солнечный свет плавал в них багровыми разводами, и океан казался залитым кровью, как настоящее поле битвы.
Ветер рвал на Викки легкое желтое платье, безжалостно трепал ее волосы, и она давно оставила отчаянные попытки поправить их. Мы медленно брели по берегу, задыхаясь от неожиданных порывов ветра, полных соленых запахов моря. Время от времени я украдкой поглядывал на девушку, изучая ее. Она чувствовала это и слегка краснела. Отважно смотрела мне в глаза, но тут же опускала взгляд.
– О чем же вы думаете под плеск волн?
– наконец, спросил ее я.
– Навряд ли, о революции... Тогда о чем? Может быть о любви?
– Почему бы и нет?
– пожала она плечами.
– Любовь заслуживает того, чтобы о ней думали. Так же, как и жизнь, как и смерть...
– В вашем возрасте думать о смерти?
– Я насмешливо посмотрел на нее.
– А я думаю о ней, и очень часто!
– серьезно сказала она.
– Может быть, я и не хочу этого, но мысли сами лезут в голову... Мне почему-то кажется, что я умру не сама... ну, что смерть моя будет не от старости. Понимаете?
– Понимаю. Странные мысли для такой милой девушки... Вам что-нибудь угрожает?