Лавина (сборник)
Шрифт:
— А может, я вам оставлю свой проект? — предложил Алексей.
— Зачем? — не понял Шеф.
— Доживете до новых времен. Не всегда же будет так.
— Так будет всегда! И вы правильно делаете, что меняете себе Шефа.
— Может быть, увидимся? Прямо сейчас. Я к вам заеду.
— Знаете, я вдовец. У меня, кроме яиц и хлеба, ничего в доме нет.
— Вдовец… — Алексей раздумывает. — Давайте встретимся на нейтральной территории. В ресторане. У меня есть еще одна идея.
—
Алексей кладет трубку, оборачивается к Нинке:
— Кажется, я нашел тебе мужа. Хоть он и говно, но все-таки личность. На него можно положиться.
Нинка внимательно смотрит на Алексея.
— Алеша, мне никто не нужен, кроме тебя.
— Меня скоро не будет. А он — будет всегда, Нина! Дай мне спокойно умереть.
Ресторан.
Играет музыка. Перед оркестром танцуют — кто во что горазд: кто шейк, кто цыганочку.
Шеф и Алеша сидят принаряженные за столиком.
— Какая-то, простите, идиотская идея, — сказал Шеф.
— Почему идиотская? — не понял Алексей.
— Потому что мне пятьдесят два года.
— Ну и что. Ведь дальше будет еще больше.
Появляется Нинка — яркая и роскошная. Смотрит по сторонам.
— Вот она! — с гордостью показал Алексей.
— Эта? — ужаснулся Шеф. — Ни в коем случае. Берите обратно ваш проект. — Отодвигает папку.
— Но почему? — не понял Алексей.
— Потому что она молодая и красивая.
Алексей поднялся навстречу Нинке. Нинка села за столик.
Шеф сидел, надувшись, как мышь на крупу.
— Что примолкли? — весело спросила Нинка.
— Познакомься, Нина. Это мой Шеф.
— Комиссаржевский, — представился Шеф.
— Нина. — Нинка протянула свою руку. — А чего вы такой хмурый?
— Он сказал, что не хочет на тебе жениться, — заявил Алексей.
— Да? А почему вы не хотите, позвольте вас спросить?
— Говорит, что ты молодая и красивая, — ответил Алеша за Шефа.
— А вам нужна старая и страшная? — поинтересовалась Нинка.
— Нет… Ну в самом деле… — смутился Шеф. — Какой из меня жених? Я уже старый.
— Мужчина старым не бывает. — Нинка с возросшим интересом глядела на Шефа. — Если бы вы были слесарь-водопроводчик, то, возможно, требования к вам бы повысились. Но если вы Шеф, это меняет дело… А ну-ка… — Она приподняла Шефа за подбородок. Шеф с удовольствием подчинился. — Очень ничего. На Габена похожи. Вас, правда, надо немножко модернизировать.
Нинка достает расческу, причесывает Шефа на свой манер. Челкой вперед.
— Погляди. Совсем другое дело. — Нинка поворачивает лицо Шефа в сторону Алексея.
— Да. Так лучше, — подтверждает
— Но учтите, детей я рожать не буду, — предупредила Нинка.
— Ты же хотела, — напоминает Алексей.
— А теперь не хочу.
— И не надо, — обрадовался Шеф. — У меня дочка, внучка, собака, зять скрипач, дома галдеж, сумасшедший дом.
— А сколько у вас комнат?
— Это не имеет значения. Даже если бы у меня было восемь комнат, моя внучка была бы одновременно во всех восьми.
— Значит, так: жить будем у меня. У меня уютно, правда, Алеша?
— А ну пойдем потанцуем!
Алеша взял Нинку под локоть и повел ее в веселую толчею.
Танцуют друг перед другом.
— Тебе не стыдно? — спросил Алексей.
— А чего мне стыдно?
— Вот так сразу. На первого встречного.
— Это не первый встречный. Это Шеф. Твоя рекомендация. Я привыкла тебе верить.
— А может быть, я тебя испытывал.
— Испытывать хорошо самолеты. Они из железа.
Нинка резко поворачивается, возвращается к столику.
— Идем потанцуем, — позвала она Шефа. — Как тебя зовут?
— Алексей Николаевич. Алеша.
— Тоже Алеша? Я это имя слышать не могу. Я буду звать тебя Борисом.
— Но я не Борис.
Шеф с удовольствием уходит за Нинкой. Она припала к его широкой груди, как бы спасаясь, защищаясь. Он обнял ее своими крупными руками. Они медленно качаются обнявшись.
Алексей стоит неподвижно, и на фоне движущихся, скачущих людей его неподвижность еще очевиднее.
Северный приют.
Островерхий домик в горах глядит на мир тремя окнами. К одному из окон подходит старый осел. На его спине сидит очень старый ворон Яков. Яков стучит клювом в окно. Три раза с равными промежутками. Потом осел делает несколько шагов и перевозит Якова к следующему окну, тот снова стучит три раза. Так они зарабатывали себе на хлеб.
Из домика выскакивают Алеша, Игорь, Сенька и Тенгиз. Моются снегом.
Кадр застывает, как на фотографии.
Алексей у себя в комнате. Глядит в потолок.
Поднимается с постели, идет в другую комнату. К жене. Окликает ее:
— Лена, а как ты думаешь, осел и ворон еще там?
Лена поднимает голову. Ничего не понимает.
— Я говорю, Яков и Прошка еще не сдохли?
Лена отворачивается, накрывает голову одеялом.
— Лена… — Алексей хочет что-то сказать. Потом передумал.
Ушел.
По коридору носились подростки, как стадо бизонов, и Алексей боялся, что его собьют с ног и затопчут.