Лавиния и ее тульпа
Шрифт:
– И я не взял, - пригорюнился Марк.
Универмаг не просто работал, в нем обнаружилось то, чего не было в столице - школьные тетради по двенадцать листов, которые Лека простодушно именовала "лощеными". Тетради эти блестели, как лакированные, и были нежных пастельных цветов. Лека набрала целую охапку.
– Как ты понесешь их под дождем, дитя дефицита?
– ехидно спросил ее Марк.
– Под курткой, у самого сердца, - зло пояснила Лека, - и бегом.
За окном универмага лило - уныло и упорно.
– Будем
– Я останусь здесь, пока дождь не закончится, - Лека пристраивала стопку тетрадей понадежнее под курткой, но краешки все равно торчали, - или пока меня не выгонят.
– Он не закончится, - Вишня выглянула из вертящейся стеклянной двери, прошла в двери, как в карусели, несколько кругов, и вернулась, - небо черное. Спорим, в палатках сейчас лужи. Внутри.
– Не каркай, - вздохнул Павел. Он снял с себя прорезиненную ветровку, в руках прикинул габариты и прочность, и обратился к Леке, - Давай тетради. Я заверну их, и мы побежим. А вы - потихонечку пойдете следом, от козырька да козырька. Дорогу помните?
– Помним, - Лека отдала тетради, - дядя Паша, вы мой благодетель. Век не забуду.
– Уж постарайся, - отозвался Марк. Павел запеленал тетради в ветровку, зябко передернулся - на нем осталась лишь застиранная до прозрачности футболка с надписью "Олимпиада-80" - толкнул стеклянную карусель и трусцой припустил под дождь. Марк натянул на голову джинсовую куртку - он носил "канадский смокинг", джинсы, и из того же материала рубашку и куртку - и понесся следом. В пелене дождя видно было, как они скачут по лужам, вниз по узкой булыжной мостовой, и толкаются, и обгоняют друг друга. Они были как тощие молодые псы, играющие от избытка дурного энтузиазма, и девочки переглянулись, и рассмеялись.
– Побежали до костела, - предложила Вишня, - для ориентиру. А потом - до чего-нибудь следующего.
Костел просматривался за струями дождя, внизу по улице, и манил расплывчатым желтым светом, брезжившим из открытых дверей.
– Может, дождь закончится?
– понадеялась Лека.
– Может, и закончится - завтра, - отвечала Вишня, - нечего думать, прыгать надо!
Она натянула на уши поглубже свою панамку, толкнула дверь и зашагала размашисто - бежать было унизительно - вниз, по скользким булыжникам, к костелу. Лека вздохнула, подняла воротник и покатилась следом, как колобок.
Свет внутри костела переливался всеми цветами - из-за витражей, позади скамеек висели два внушительных ангела, с ног до головы в золотом.
– Ужас, - осудила ангелов Лека, - еще бы в леопардовое их нарядили.
– Для барокко это как раз нормально, - отвечала начитанная Вишня, - тогда все носили золотое, и вещи были золотые, и мебель, все.
Вишня подняла голову, огляделась. Дождь все-таки кончился - солнце ударило в витражную розу, радужный водопад упал в проходе
– Вондер, - задумчиво проговорила Вишня.
– Ну, здорово, да, - согласилась Лека, знакомая с английским языком.
– Воображаемый мир, созданный при помощи самогипноза, - процитировала Вишня, - это из Марковой зубодерной книги, открыла наугад - а там инструкция, как созидать иные миры. Перед сном прильну, просвещусь. Попробую создать себе один.
Лека обошла по кругу нависшего барочного ангела, с семитским профилем и черными кудрями:
– И почему блондинкам золотое не идет? Только брюнеткам? Кстати, о барокко - ты взяла с собой текст?
– Мне не нужен, я и так помню, у меня мало слов, - отмахнулась Вишня. Они репетировали цветаевскую "Фортуну", и Вишня была герцог Лозэн, а Лека - все его возлюбленные дамы. В реквизитном камзоле и в ботфортах хрупкая Вишня смотрелась, как ни странно, очень органично - словно герцогский наряд проявлял в ней какие-то новые, скрытые сущности. И сейчас Вишня сорвала с головы свой нелепый убор, отвесила плавный, текучий, отрепетированный поклон и насмешливо продекламировала:
Au Dieu - mоn amе
Моn corps - au Roi,
Mon coeur - aux Dames,
L"honneur - pour moi...
И рассмеялась звонко, запрокинув изящную голову на тонкой шейке - так звонко, что выглянул из своей каморки недовольный монах.
– Оказывается, все-таки не пульпа, а тульпа, - прочитала Вишня. Девочки лежали в своей палатке, в спальных мешках, и читали каждая свою книжку, освещая страницы карманными фонариками. Дождь тихонечко цокал копытцами по горбу палатки. Лужа от дождя не натекла - к счастью, Вишня не оказалась Кассандрой.
– Тульпа, в переводе с тибетского, "создавать" или "строить" - самовнушенная галлюцинация, взаимодействующая со всеми пятью чувствами, - прочитала Вишня, - Проще говоря, воображаемый друг, как у пятилетних. Только он будет всегда с тобой, и сможет давать советы, и утешать, и подсказывать верные решения...
– По математике?
– оживилась Лека, - По первообразной?
– В идеале - и по математике, - отвечала Вишня, - если как следует все продумать. Вот ты кого бы хотела - какого друга? Ну, в плане экстерьера.
– Огненного единорога, - вздохнула Лека, - Чтобы он перебодал всех дур в нашем классе. И парочку дураков...
– Тульпа не может бодаться, - ответила Вишня, - как я поняла, это такое альтер эго, часть твоей же личности. Она может разве что вдохновить бодаться тебя. А сама с окружающим миром - ни-ни.
– А ты бы кого завела?
– зевая, спросила Лека, больше из вежливости.
– Мужика, вроде капитана в твоей книжке. Красивого и воспитанного. И не говори, что во мне самой этого нет - я же играю Лозэна.