Лавка «Цветы Камелии»
Шрифт:
На странице была нарисована мужская фигура – высокая, плечистая и весьма внушительная. Человек или же, как я позже выяснила, взглянув вниз на подпись, нарисованный «отец», был одет в плащ и большую черную матовую маску, украшенную вышивкой и шелковой каймой. Внизу меня так же ждала еще одна витиеватая подпись, оставленная маминой рукой:
Я не знаю, кем он приходится Оркусу, но это уже не так важно, как важно то, что встретить ты его сможешь на том же Балу. Чтобы получить приглашение, прими дары Камелии. Или хотя бы сделай вид, что приняла. Оркус должен поверить
Вот те на…
Еще и ведьмой притворяться?
И вообще… В каком смысле – маяться дурью? Если бы она знала, на что я пошла, чтобы спасти Салливана, может быть не стала бы так резко со мной разговаривать? Не Присцилла, а диктатор в юбке!
Дары то я точно не смогу принять обратно – было бы что принимать еще! Камелия мне точно дала понять, что то, что случилось десять лет назад на льду, когда я так отчаянно хотела помощь Лиаму – мои последние шансы на использование собственных колдовских чар.
Мысленно улетев в события тех времен, я снова вспомнила, каково это – чувствовать в себе силу. Каково это, когда твои ладони могут управлять почти всеми процессами в организме другого человека. Как ими можно лечить и… убивать.
– Лиам Салливан! Из-за тебя я и лишилась всех даров! – вслух выругалась я, хотя понимала, что это было моим решением.
Законы ведьм и ведующих незыблемы – все знают, что воскрешать людей нельзя. А если попробуешь – лишишься даров.
Но я не послушалась буквы закона и преступила черту. Однако, разве у меня был выбор?
Чисто гипотетически – да. Но, как я могла оставить Лиама мертвым, когда это он полез под лед спасать меня?
Да даже если бы и не полез, как бы я оставила его помирать на холодном льду?
К тому же, я… любила его.
И я четко понимала, на что иду – мне было важно не лишиться даров в процессе, пока он еще не ожил. А дальше все – распишитесь и забирайтесь.
Хотя, да, надо признать – по силам я скучала.
Но, теперь на голову свалилась еще одна проблема. Точнее даже две.
Во-первых, мне необходимо вернуть дары или же стать такой великолепной актрисой, чтобы сам Аид поверил мне и пригласил на свой сраный Бал. К слову, до ночи всех святых всего лишь ничего.
Во-вторых.
Чертов Лиам Салливан… Насколько я поняла, мои экзекуции с его духом и телом не прошли бесследно и он действительно побывал на Завесе. А значит то, что тот «что-то» видел, было самым настоящим проявлением потустороннего и загробного.
А ведь стоило просто уехать и не падать под лед, не оживлять красивых парней, не игнорировать Лавку, Присциллу и собственный дар. Но мы же так не умеем, да? У нас все, как у неправильных ведьм – теперь еще и с каким-то потусторонним папашей.
Прибыли. Станция «Мортвилль», остановка «Чокнутая ведьма»…
Глава 4. Татуировки
Давненько я не просыпалась дома. В последний раз не яркое солнце, что обычно появляется в самом своем тусклом наряде лишь в таких городах, как Мортвилль, будило меня на моей же кровати целых
В этот раз, спустя года, я снова заснула в своей старой спальне. Хотя, по логике вещей, могла бы занять спальню Присциллы. Но меня до сих пор не покидало ощущение, что все происходит словно не по-настоящему. Да и Лавка, вероятно, будет против моего обоснования в спальне матери. Или же я себя накручиваю. Или же пока сама не хочу занимать главную комнату квартиры.
Короче… Дело к ночи.
Еще лежа в кровати, я огляделась. Вчера вечером я не особо обратила внимание на то, насколько моя комната… прежняя. Такая, какой я её оставила, сваливая в Луисфорд. Окно выходило на запад, откуда открывался вид на огромный Центральный Парк. Совсем далеко, если вглядеться, можно заметить крышу фамильного особняка основателей города – четы Свампвичфильд – несколькими годами ранее там произошел большой взрыв на Хэллоуинском праздновании. Поэтому пока здание и прилегающий сад находился на реконструкции. За особняком расположилось большое семейное кладбище и широкая полоса леса. Пока еще там везде лежал утренний туман, но если сегодня нежданно-негаданно распогодится, то, возможно, можно даже будет увидеть блеск реки Морт.
В целом, моя комната вмещала в себя не столько мебель, сколько хлам. Помимо кровати, двух тумб, трех-дверного шкафа и письменного стола со стулом, комната была завалена книгами, сухоцветами, старыми альбомами, минералами, что я вечно тащила с базара, речными ракушками из местной речушки, фотографиями и шмотками. Присцилла не убирала здесь – словно ждала, что я могу влететь в эту комнату в любой день и громко заявить о правах собственницы. Мол, «родителям вход запрещен», не смотря на то, что мне далеко не семнадцать лет, и все в этом духе.
Наконец наглядевшись на весь этот бардак, я встала с кровати и прошлепала босыми ногами в ванную комнату – вчера я изрядно разволновалась и так не приняла ни ванную, ни душ, ни на душу (чего покрепче). Поэтому учитывая, что сегодня я поеду в морг, причем поеду не одна, мне требовалось разбудить тело не только горячим кофе, но и горячим душем.
Теплые потоки воды приятно заструились по коже, пробуждая мое измученное и уставшее тело, совершенно не выспавшийся мозг и сознание. Если бы еще температура воды держалась так, как нужно, без типичных для старого водопровода перепадов, цены бы такому душу не было.
Слушать прогноз погоды, попивая крепкий кофе, не потребовалось – я и так знала, что на улице еще немного и будет минусовая температура. Что-что, а вот ведьмино чутье все еще было со мной. Например, почувствовать будущее (лишь слегка), краешком глаза увидеть мысль собеседника, до ужаса «отэмпатить» любого прохожего, а также – разговаривать с не живым. Например, с таким, как Лавка.
Хотя, нашу семейную лавку скорее можно было отнести к колдовским артефактам. Ведь, размер не так важен, как их суть. Задачей лавки было держать силы товаров в пределах стен, а рассудок покупателей в порядке. Помимо прочего, она защищала владельцев и посетителей от потусторонних сил, от плохих пожеланий, кошмарных заговоров и иных, не входящих в число позитивных, намерений.