Лавка «Цветы Камелии»
Шрифт:
Каким образом Лавка стала артефактом – загадка. Но еще в детстве мы с Присциллой, а до этого она со своей матерью, как и бабушка со своей и так далее, вплоть до нашей первородной Камелии отдавали дань уважения Лавке – окуривали её травами, вовремя чистили и никогда-никогда не приглашали в самые ее глубины чужаков.
Лиам Салливан, разумеется, не в счет. Этот парень еще с выпускного класса стал моим приятелем. Впервые я привела его в «Цветы Камелии» в 16 лет, примерно за год до своего бегства в Луисфорд. Заранее я договорилась с Лавкой, что со мной придет друг. И она согласилась пустить Лиама внутрь.
Понятное дело, в нее всегда
Поэтому, если мы хотели впустить кого-то в наше сердце, то Лавка воспринимала этого человека уже совершенно иначе.
А еще Лавка умела подслушивать. Поэтому сейчас, пока я сидела на красном мамином диване и попивала кофе, она хитро ухмыльнулась (благо, такие вещи глазу не видны – возможно, от страха можно и концы отдать: не могу гарантировать или опровергнуть, так как и сама ни разу не видела истинное лицо Лавки, а лишь слышала её) и включила радиоприемник, из которого тут же послышались строки «Я в огне, извне пылаю, грежу, дай руку скорее мне». Практически выплюнув кофе обратно в чашку, я в изумлении уставилась на приемник, а затем в предполагаемый источник магии.
– Я говорила во сне? – спросила я, обращаясь к «Цветам Камелии».
Да, я не сказала, но этой ночью мне снилось много самых разных снов, но все они были либо про Присциллу, либо про то, как я кричу Салливану, что лежит на льду, как я его люблю.
Ну ладно… был там и еще один сон… В котором я тоже кричала имя Салливана. Ну да ладно.
Лавка сухо проскрипела половицами. Смеется надо мной, перечница. Ну-ну… Вот продам тебя и поглядим, кто будет смеяться последним.
Благо, мне хватило мозгов на то, чтобы не сказать это вслух. А то я тут же пожалела бы о такой оплошности.
Допив кофе, я еще раз почистила зубы и начала выбирать одежду. Не шибко широкий выбор осенних нарядов контрастировал с зачем-то захваченным (практически в плен) вечерним платьем. Тут два варианта: либо чутье заранее подсказало, что мне потребуется выцепить приглашение на бал Оркуса Аида Великого, либо я попросту не понимала, что кладу в чемодан в принципе.
Кое-как состряпав годное облачение для нынешней погоды и обстоятельств, состоящий из черных джинс, водолазки и более менее теплых замшевых ботинок на тракторной подошве, я в задумчивости уставилась в окно. Ветер значительно усиливался, а пальто, что я все же забыла в номере, вероятно, совершенно не скучает без меня в более теплом и радушном Луисфорде.
На секунду замерев, я все же решилась зайти в спальню Присциллы. Цель – не расчувствоваться и найти какое-нибудь мамино пальто.
Отворив темно-бордовую дубовую дверь, в мои ноздри моментально проник тяжелый запах уда. Присцилла оставила на прикроватной тумбе ароматическую свечу и, пока та догорала, полностью выветривая в пространство весь свой букет, оставила в запертой и не проветриваемой комнате множественные шлейфы диковинного сладкого аромата.
Если бы из моих глаз моментально брызнули слезы, я бы поняла, что не так черства, как думала. Но нет – лишь ступор и странное оцепенение. Возможно я действительно не так любила собственную мать, как принято.
Тем не менее, распахнув окно её комнаты, я тут же почувствовала дикое облегчение от
Пройдя к шкафу, я открыла дверцы в поисках более-менее подходящего плаща или пальто.
Черт, я и забыла как Присцилла любила «витиеватые» узоры на шмотках. Сплошные шали, кимоно и прочего рода нетипичные предметы одежды. А сколько здесь было жаккардовых блуз и платьев – одна только вышивка могла бы порадовать любого известного кутюрье и улучшить ему настроение на годы вперед.
Передвигая вешалки в поисках чего-то попроще, мои глаза наткнулись на длинный черный плащ из совершенно обычной плащевой ткани. Разве что подол сзади был выполнен из пяти-шести рядов то-ли атласа, то ли чего-то похожего и расшит… да, цветами камелии, образовывая таким образом не длинный, но красиво развевающийся шлейф. Этой женщине дай волю, она бы весь город расшила цветами и птичками.
Выхватив плащ, я тут же накинула его на себя. Совершенно впору. Посмотревшись в зеркало, я уловила легкое покалывание в районе щек. Они раскраснелись. Мне вдруг стало слишком отчетливо ясно, насколько я похожа на Присциллу. И пусть она говорила в своём же дневнике, что внешностью я пошла в отца… Из зеркала на меня глядела молодая версия моей матери. Разве что не такая пестрая и без широких непослушных колечек длинных черных волос.
Покрутившись у зеркала, я зачем то взбила подушку на кровати и вышла восвояси.
Мельком глянув на часы и обнаружив, что, возможно, заставляю Салливана ждать меня на улице вот уже семь с половиной минут, я схватила сумочку и выпорхнула из квартиры.
Так и есть – стоит за остекленной дверью лавки, смотрит вдаль и совершенно не подозревает о том, что буквально секунду назад Лавка уже подсказала, что меня ожидают.
Стоило мне скрипнуть полами Лавки, как его взор тут же обратился на меня. Слух у него точно отменный. Легкая улыбка моментально озарила его лицо, а правая рука бросилась вперед, чтобы приветственно помахать мне. Ответив тем же, я открыла дверь наружу и громко хлопнула так, что внутренний замок автоматически закрылся. Почти морозный ветерок обдал мое лицо легкой холодной пощечиной.
– Замерз? – спросила я, выискивая глазами более комфортный отрезок его лица. В первые секунды мне показалось, что я слишком смущена для прямого контакта «глаза в глаза».
– Нет, меня грел этот кофе, – ответил Лиам и я наконец заметила, что все это время в его руках находились бумажные стаканчики с крышками, – Еще один плюс быть сыном владелицы местной кофейни – кофе в любую минуту дня, – прокомментировал тот и предложил мне мою порцию напитка.
– Своевременно! – поблагодарила я, решив не упоминать, что накануне так напилась кофе, что меня уже потряхивало. Однако, такие жесты всегда милы и ни в коем случае не должны оставаться не замеченными.
Лиам жестом пригласил меня в свою машину – темно-серая Шевроле Тахо. Слишком большая машина для Мортвилля. Но не слишком большая для самого Лиама Салливана.
Теплый салон авто приветственно обдул мои ноги горячим воздухом, а в ноздри моментально залетели ароматы кардамона и перца в самом неожиданном их парфюмированном выражении.
Усевшись на пассажирское, я тут же пристегнулась и выжидающе глянула на соседнее сидение. Лиам переключил передачу и тронулся.
– В морг? – спокойно уточнил тот, оглядывая мои руки – они довольно крепко вцепились в сумочку, выдавая волнение их хозяйки перед встречей с Присциллой.