Лазурный берег, или Поющие в терновнике 3
Шрифт:
Наконец, взглянув на своих мучителей исподлобья, Уолтер спросил:
– Чего вы хотите?
– Должок, должок, – произнес Генри, – ты ведь не забыл, что должен нам кучу денег?
– Я у тебя взаймы не брал, – ответил Уолтер, готовясь к очередной драке.
– Ну, когда ты должен деньги, – хохотнул Чарли, – это вовсе не означает, что ты брал взаймы… Ты ведь обидел моего друга, и потому мы должны взыскать с тебя, так сказать, за моральный ущерб…
В беседу вступил Генри – вид у него был необычайно враждебный:
– Да что
– Подожди, подожди, – принялся успокаивать его Чарли, – набить ему физиономию мы ведь всегда успеем.
– Лучше это сделать сейчас, – произнес Генри уверенным тоном.
Чарли сделал отрицательный знак рукой.
– Не торопись…
Генри с неудовольствием отошел в сторону.
– Ты должен нам пятьдесят фунтов, – продолжал Чарли, улыбаясь, – но, как я понял, денег у тебя все равно нет и не предвидится.
Уолтер молчал.
– Так вот, – протянул юный вымогатель, – я думаю, будет справедливо, если ты будешь отдавать нам с Генри свой обед… До конца этого года.
Генри, зная аппетит своего приятеля, тут же запротестовал:
– Ты один будешь все съедать.
– Нет, ты не прав.
– Я тебя знаю, – неудовлетворенно буркнул тот. – Мне ничего не останется…
– Я буду съедать его обед по нечетным дням, – произнес Чарли, тут же сообразив, что в таком случае ему все равно достанется больше, – а ты – по четным… Ну, Генри, соглашайся!
– Хорошо, – согласился тот после непродолжительной паузы. – А если ты не будешь его нам отдавать…
– …если ты откажешься, – подхватил в тон ему Чарли со слащавой улыбочкой, – то ведь у тебя тут, в правом крыле, оказывается, есть сестра Молли…
После этих слов Уолтеру едва не сделалось дурно.
– И с ней ведь может случиться всякое… Понимаешь мою мысль?
Первым желанием подростка было броситься на этих негодяев и бить, бить, бить, пока не отнимутся руки и ноги.
Однако, поборов в себе это совершенно естественное желание, он подумал, что таким образом навредит только Молли.
– Ты нас понял? – повторил Чарли, ухмыляясь все той же гаденькой улыбочкой.
– Понял, – процедил Уолтер сквозь зубы и опустил голову…
Таким образом он попал в настоящее рабство…
Уолтер, помня о страшной угрозе Чарли, безропотно отдавал ему и Генри свои обеды. Он опустился, стал рассеян, сделался неряхой, перестал учиться. Нередко за целый день он съедал только завтрак (ужин порой также отбирался у него в счет процентов).
Он побледнел, погрубел, обозлился, изнервничался, и стал мало-помалу терять интерес ко всему и, что самое страшное – уважение к самому себе.
Его душу переполняла темная и острая тоска, в которой иногда проскальзывала жалость к самому себе…
Единственным светлым лучом в его жизни оставалась сестра Молли, однако и с ней он виделся не так часто, как ему того бы хотелось.
Молли, очень расстроенная
– Что же ты сразу не сказал? – воскликнула девочка. – Подожди здесь.
И она, оставив на минуту брата, быстро поднялась наверх, к себе в спальню, но вскоре вернулась, держа в руках пачку печенья.
– Это все, что у меня есть…
Уолтер с нежностью посмотрел на сестру.
– Спасибо.
И отстранил руку с печеньем.
– Бери, бери.
– Но ты же сказала, что больше у тебя ничего нет! – воскликнул Уолтер.
– Бери, – она вновь протянула ему печенье, – у меня есть еще. Просто я ошиблась.
Когда печенье было съедено, Молли, внимательно посмотрев на брата, совершенно неожиданно для последнего произнесла:
– Может быть, еще раз попробовать?
Тот, смяв пачку, бросил ее на землю.
– Что?
Понизив голос до доверительного шепота, она серьезно произнесла, предварительно оглянувшись по сторонам:
– Ну, бежать отсюда…
Он покачал головой.
– Думаю, что у нас ничего не получится…
– Если ничего не получилось в первый раз, это не значит, что не получится во второй, – с уверенностью сказала сестра.
Уолтера это предложение весьма удивило – не потому что Молли всегда слыла тихоней, и не потому, что повторное бегство было чревато опасностями и суровым наказанием в случае провала, а потому, что даже он, Уолтер, после того внезапного ареста на Центральном вокзале Лондона разуверился в возможности убежать из Вуттона.
А Молли продолжала уверять его:
– Да, мы тогда наделали много ошибок… Во-первых, – принялась она перечислять, загибая тонкие бледные пальцы, – во-первых, мы не учли, что надо запастись едой… Во-вторых, мы потратили слишком много денег на поезд – а ведь билеты у нас так и не проверяли, можно было прекрасно обойтись и без них… В-третьих, нам не следовало отправляться сразу же в Лондон, нам надо было ехать прямиком до Глазго или Бристоля… В четвертых, брат, нам тогда следовало во что бы то ни стало избегать полицейских – зачем мы тогда пошли через главный выход, ведь мы могли отправиться и другим путем… Уолтер задумался.
– Ну, хорошо… Доберемся мы до Глазго или до Бирмингема, а что потом?
– Пересечем море и окажемся в Белфасте, – уверенно произнесла она.
– Для этого нужны деньги.
– У меня осталось двенадцать фунтов, – произнесла сестра, – еще из тех.
Действительно, Уолтер, боясь, что Чарли и Генри выследят, куда он прячет деньги и отберут их, доверил сбережения сестре.
– Но этих денег недостаточно! – воскликнул подросток.
– Ничего, главное, добраться до Глазго или Бристоля, – уверенно твердила сестра, – а там что-нибудь придумаем. Во всяком случае, это куда лучше, чем жить тут в постоянном страхе и унижении…