Льдина холодина
Шрифт:
Крикнул шах:
«Где тот безбожник? Изловить его, связать!
Это дело невозможно Без последствий оставлять!» Били во дворце тревогу... Стража помолилась богу И отправилась в дорогу Виноватого искать.
А бедняк наш в эту пору О беде своей не знал. Прохудившуюся нору Он, вздыхая, починял.
Вдруг у старого дувала1 Стража сталью забряцала: «Собирайся, молодец! Поведём тебя мы к шаху На расправу во дворец. Ну-ка, помолись аллаху, Чистую надень рубаху — Через
1 Д у в а л — глинобитный забор.
Стражники, звеня мечами, Повели его.
И вот
Перед шахскими очами Горемыка предстаёт.
Шах затрясся, как в припадке: «Кто ты есть, такой-сякой, Чтобы нарушать порядки И тревожить наш покой?
Отвечай, презренный нищий,
И в речах блюди почёт: Правда ль, что в твоё жилище Наш свалился звездочёт?»
«Добрый шах, ты всех мудрее, Я тебе сказать посмею, Верность истине храня: Звездочёт сломал бы шею — Упади не на меня».
Шах в то утро был невесел. Сделав страже знак перстом, Он сказал:
«Сперва повесим,
После голову снесём!»
Правило существовало У монархов той земли: Убивать не как попало.
И казнили там, бывало,
Вот как:
Вешали сначала,
После голову секли.
Наш бедняк струхнул порядком И пощады запросил.
На земле он жил не сладко,
Но на небо не спешил.
Умирать кому охота!
А у бедняка к тому ж В этом мире есть забота — Ребятишек восемь душ.
«О владыка, неужели Поплачусь я головой!
Ведь повинен в этом деле Мастер, кровельщик кривой.
Призови его к ответу — Пусть виновного казнят! Мастер сделал крышу эту — Значит, он и виноват!»
Шах от удивленья замер. Оглядел огромный зал, Широко развёл руками И значительно сказал:
«Ты не виноват, пожалуй, Ты, я вижу, честный малый... Стража, может он идти...
Но преступника другого, Безобразника кривого, Разыскать и привести!»
Били во дворце тревогу, С ног сбивались...
И опять
Стража помолилась богу И отправилась в дорогу Виноватого искать.
* *
*
Кровельщик устал,
Прилёг он
Отдохнуть от тяжких дел, Он своим последним оком В небо синее глядел.
Вдруг у низкого дувала Стража сталью забряцала: «Собирайся, молодец! Поведём тебя мы к шаху На расправу во дворец.
Ну-ка, помолись аллаху, Чистую надень рубаху — Через час тебе конец!»
Стражники, звеня мечами, Повели его.
И вот
Перед шахскими очами Одноглазый
Шах затрясся, как в припадке «Кто ты есть, такой-сякой, Чтобы нарушать порядки И тревожить наш покой? — Глянул шах недобрым взором. Ты ли крыл, кривой урод,
Ту дыру, из-за которой Пострадал наш звездочёт?»
Шах в то утро был невесел. Сделал страже знак перстом И сказал:
«Сперва повесим,
Голову снесём потом».
Древние законы чтили Все владыки той земли: Людям головы рубили, Только вынув из петли.
Наземь пал кибитчик рыжий: «Не казни, великий шах!
Я кривой, я плохо вижу, Дал промашку второпях!
Шах сказал:
«Твоим рассказам Грош цена, такой-сякой,
И одним ты видишь глазом Больше, чем двумя — другой.
Ты своим единым глазом Видишь два моих сейчас,
Я ж двумя глазами сразу Вижу лишь один твой глаз».
Плёл циновки старый мастер — Значит, он и виноват.
Он, поверь, обманщик ловкий, Всех, злодей, перехитрил!
Он негодные циновки Нам за полтеньги всучил».
Шах от изумленья замер. Оглядел огромный зал,
Широко развёл руками И значительно сказал:
«Ты не виноват, пожалуй,
Ты, я вижу, честный малый... Стража, может он идти.
Ну, а вы ступайте снова,
Чтоб преступника другого Разыскать и привести».
Били во дворце тревогу,
С ног сбивались...
И опять
Стража помолилась богу И отправилась в дорогу Виноватого искать.
У циновочника люди Восседали средь двора. Возвышалась на верблюде Камышовая гора.
Продавец хвалился, цену Набивая на камыш: «На товар взгляни, почтенный! Мой убыток-—твой барыш.
Я с тебя, Берды-ага,
Не деру втридорога.
Не скупись, побойся бога!
Я дешевле не могу...
Ведь сюда одна дорога Нам обходится в теньгу!»
Довелось бы им поладить — Сговорились бы,
Но тут
К низкой глиняной ограде С криком стражники бегут.
Возле старого дувала Стража сталью забряцала: «Собирайся, молодец!
Поведём тебя мы к шаху На расправу во дворец.
Ну-ка, помолись аллаху, Чистую надень рубаху—
Через час тебе конец!»
Повели, звеня мечами,
Как пленённого врага.
Перед шахскими очами Предстаёт Берды-ага.
Шах затрясся, как в припадке: «Кто ты есть, такой-сякой, Чтобы нарушать порядки И тревожить наш покой? Трепещи теперь от страха,
Проливай потоки слёз!
Раб, ты звездочёту шаха Оскорбление нанёс!»
В этот день был шах невесел. Сделав страже знак перстом, Он сказал:
«Сперва повесим,