Лэ о Лэйтиан
Шрифт:
В темной угрозе смыкаясь вдали;
Вниз, к распростершимся горным корням,
Где пытка и мука скользят по камням,
Где нечисть кишит, где пылают огни,
Они в глубину опускались одни.
Обернулись на арки они полусвет,
Вдали она меркнет, и вот ее нет;
Грохот из кузниц теперь нарастал,
И ветер пылающий с ревом взлетал,
И паром зловонным все щели дышали.
Как тролли, фигуры резные стояли,
Они из породы оттесаны горной,
Словно
Огромны они, словно стражи гробниц,
У всех поворотов угроза их лиц
В факелов свете неровном видна.
Здесь молотов грохот с вершины до дна,
Здесь словно бы камень о камень гранят;
Здесь издали снизу бессильно кричат
Средь вечного звона железных цепей
Пленники в муке бескрайней своей.
Хриплый и громкий послышался смех
Тех, кто себя ненавидит и всех;
И хриплое пение тут зазвучало,
Что души, как будто мечами, пронзало.
Отблеск алеет в раскрытых дверях
Огня, отраженного в медных полах,
А арки наверх, громоздясь, поднимались
Во мрак неизведанный, своды вздымались,
Окутаны дымом клубящимся, паром,
Пронзают их молнии ярким ударом.
В Моргота мрачный чертог, где держал
Пир он и жизни людей выпивал
Как кровь, тут они, спотыкаясь, вошли;
Дым затуманил их взор у земли.
Колонны ужасной опорой вставали,
Земные покровы они подпирали,
Искусною были покрыты резьбой,
Словно кошмары ночною порой;
Они поднимались стволами дерев,
В отчаянье корни свои уперев,
Тень от них - смерть, и проклятье - плоды,
Их ветви, как змеи, сплелись от беды.
Под ними, с мечами построившись в ряд,
Там Моргота черные орды стоят:
Огонь на клинках и на меди щитов,
Красное поле, как свежая кровь.
Под огромной колонною, тьмой вознесен,
Мрачный виднеется Моргота трон,
На полу умирающих тени видны:
Подножье его и добыча войны.
Его страшные слуги сидели при нем,
Балроги, облик их полон огнем,
Их волосы - пламя, их руки алы;
Волками свирепыми полны полы.
Над адской толпой, возвышаясь, сияли
Светом холодной и чистой печали
Те Сильмарилы, алмазы судьбы,
Что сжаты в короне кровавой борьбы.
Смотрите! Сквозь двери огромный провал
Кто-то внезапною тенью вбежал;
И Берен вздохнул - он один там лежал,
К камню прижавшись, неслышно дышал;
Взлетела летучая мышь в тишине
К огромным ветвям, что растут в вышине,
Средь дыма и пара взлетала она.
И, словно на грани у мрачного сна,
Едва
И тут беспокойством она пробралась,
Беду предвещая, и словно бы рок
Во мраке в толпе бесконечной потек,
Смех с голосами затихли в одну
Напряженную медленно тут тишину.
Сомнения тьма и бесформенный страх
Были теперь в их ужасных горах,
Все возрастая, в сердцах они тут
Услышали трубы, что громко поют
О забытых богах. Тогда Моргот сказал
И громом тотчас тишину разорвал:
– Тень, опускайся! Нельзя обмануть
Взор мой! И тщетно желать ускользнуть
От твоего Повелителя глаз.
Никто мой оспорить не смеет приказ.
Надежду с побегом едва ли найдет
Тот, кто незванно в ворота войдет.
Стой! Пока крылья не сжег тебе гнев,
Ты, что кружишься, те крылья надев,
Без мыши летучей внутри! Опустись!
И вот, над короной железною вниз
Кружась и во тьме содрогаясь, мала,
Берен увидел, сложила крыла
И перед троном упала она -
Слабая тень, беззащитна, одна.
Лишь Моргот великий туда заглянул
Темнеющим взглядом, он силы вернул,
Прижался к земле, заливал ныне пот
Шкуру его, но он тихо ползет
Под трона немыслимой той темнотой,
У ног его тени глубокой, густой.
Сказала Тинувиэль, голос дрожал,
Пронзительно он тишину разорвал:
– Меня привело лишь законное дело;
От Саурона твердынь я летела,
Чтоб Таур-ну-Фуина тень миновать,
Перед твоим мощным троном предстать!
– Твое имя, ты, пташка, здесь имени нет!
Саурон присылал уже новость в ответ
Недавно совсем. Так зачем ему ныне?
Зачем бы тебя он послал по пустыне?
– Я Турингветиль, и, взлетая, крылом
Тени бросаю на лике слепом
Тусклой луны обреченной земли,
Дрожащего Белерианда вдали.
– Обманщица ты, и не сможешь, поверь,
Мой взор обмануть. Так оставь же теперь
Обманную форму, одежду свою,
Стань в своем облике в руку мою!
И медленно преобразилась фигура:
Мыши летучей нечистая шкура
Освободилась и медленно пала.
Раскрытая аду, она там стояла.
И тьмою качались у тоненьких плеч
Волосы, смог ее плотно облечь
Плащ ее темный, и светом ночным
Волшебное платье мерцало под ним.