Лэ о Лэйтиан
Шрифт:
Стал угасать, как под тяжестью лет,
И Сильмарилы тут светом живым
Засветились сиянием чистым своим,
Словно бы Севера звезды взошли
Над темным туманом усталой земли.
Сияя, внезапно упали огни,
Внизу на полу среди ада они.
Глава, что темна и мощна, наклонилась,
И, словно бы тучей гора заслонилась,
Плечи поникли, могучее тело
Обрушилось, словно гроза налетела,
Огромные
И Моргот простерся в чертоге своем.
Покатилась корона его по земле
Колесом громовым; все замолкло во мгле,
И так бесконечна была тишина,
Словно заснула Земли глубина.
Под троном, огромным и ныне пустым,
Змеи валяются камнем простым,
Там трупами волки лежат на полу;
Там Берен лежит, погруженный во мглу:
Ни мысли, ни сны и ни тени к нему
Не двинулись сквозь его разума тьму.
– Вставай, поднимайся! Пробил уже час,
Повелитель Ангбанда повержен сейчас!
Проснись, просыпайся, вдвоем только мы
Встретимся ныне пред троном средь тьмы.
Тот голос спустился в саму глубину,
Где был погружен он во сна тишину;
Ладонь, цветов мягче, цветов холодней,
Коснулась лица его, следом за ней
Забытье содрогнулось. Рванулся вперед
К пробуждению разум; он к свету ползет.
Он волчье обличье откинул скорей,
И поднялся он среди спящих зверей,
И, глядя на мрачный недвижимый вид,
Вздохнул, как живой, что в гробнице закрыт.
Почувствовал, как, его руки ища,
Прижалась к нему Лутиэн, трепеща,
Ее магия вышла, в ней не было сил,
Он быстро в об'ятья ее подхватил.
Он с изумлением видел у ног
Феанора алмазы, волшебный поток,
Белое пламя, что ныне сияло
В короне, что Моргота власть означала.
Сдвинуть огромный железный венец
Он сил не нашел, и тогда, под конец,
Безумными пальцами стал разгибать
Оковы, что цель продолжали держать,
Пока в его сердце тот день не закрался,
Когда поутру на траве он сражался
С Куруфином; из пояса мигом достал
Длинный тот нож, на колени он встал,
Попробовал лезвие, в давние дни
Его Гномы ковали, и пели они,
Работая в Ногроде медленно в ряд,
Где молоты падали, словно набат.
Железо, как щепки ему все равно,
Кольчуги он рубит, как льна полотно.
Алмаз был закован в железных клещах,
Но нож их разрезал, как будто бы прах,
Они, словно щепки, лежали в пыли.
Смотрите! Надежда Эльфийской
Огонь Феанора, тот утренний свет,
Рожденный до лунных и солнечных лет,
Он вышел теперь из железных цепей,
Держал его Смертный в ладони своей.
Так Берен стоял. И алмаз он держал,
И свет его медленный чистый пылал,
В пламя сквозь смертную плоть превращаясь
И крови оттенком живой разливаясь.
Его сердце желало к судьбе подойти,
И из Ада бездонных глубин унести
Три камня бессмертных, и светлые силы
Спасти их от Моргота темной могилы.
Он снова склонился; ножом он взмахнул,
И тот по железным когтям полоснул.
Но соткан вокруг Сильмарилов был рок,
На плена он темную сеть их обрек,
Но не пришел еще час предреченный,
Из Моргота силы когда пораженной
В разрушение мира умчались они,
Пропали и брошены были огни
В пламени бездну, в пучину без дна,
Навечно их Времени скрыла волна.
Этот клинок из пронзающей стали
Предательством в Ногроде Гномы ковали;
Со звоном пронзительно-чистым потом
Он раскололся, и быстрым копьем,
Дротиком, вырвавшись, по лбу скользнул
Моргота спящего и полоснул
Страхом сердца. Ведь тогда застонал
Моргот, и голос - глубокий провал,
Ветер, что стонет от тяжести мук.
Вздох прокатился; дыхания звук
В чертогах пронесся, когда Орк и зверь
Беспокойно во сне повернулись теперь;
Балроги тут повернулись в сне,
Смутное, в дальней дали, в вышине,
Эхо в пещерах катилось с тоской,
Волчий холодный и тягостный вой.
XV.
Вверх, через эхом гудящую тьму,
Как через могильную пропасть саму,
Вверх от простершихся горных корней,
Вверх от угрозы подземных камней,
Страх ныне бьется, как кровь, в их сердцах,
Ужас в ушах и кошмары в глазах,
Бежали они, и держал их испуг,
Эхом шагов разносился их звук.
И вот, вдалеке пред собой наконец
Увидели слабый и серый венец
Света, что падал, дрожа, средь теней,
Вниз от распахнутых Ада дверей.
Надежда проснулась и тут умерла -
К воротам раскрытым дорога вела;
Но ужас живой на дороге стоял.
Очнувшись, там бдительный волк наблюдал,
Мерцает в глазах его красное пламя;
Угрозой стоит Кархарот над дверями,
Ждущая смерть, этот жребий слепой;
Пасть его полна могильною тьмой,