Лед Апокалипсиса 3
Шрифт:
— Странник, ты меня понял.
— Понял. Но лучше б ты орлов приплёл.
— Они улетают в тёплые страны, — Кипп старался держаться в стиле — характер нордический, не женат, но наш бесконечный марш наперегонки со смертью начал нервировать даже его. В его спокойном поведении прорезались лёгкие истерические нотки.
С одной стороны хорошо, так я вижу настоящего Киппа. А с другой… Он же не железный, его посильнее надавить, пристрелит меня и выкинет тело из кабины.
— Ладно, допустим, — спокойно ответил я, — В принципе, я считаю свой план в целом выполненным.
Я не собирался делиться с Киппом фактом существования «свирели». Не особо-то я ему доверял.
Через полчаса катания по снегу на горизонте показалось тёмное пятно. Темный объект в реалиях снега и льда это явный признак цивилизации, вернее того, что от неё осталось.
Я плавно подкатил к «объекту». Получилось практически в упор.
— Какой-то деревенский дом, — нахмурил брови Кипп. — Может администрация там или, может, кто из селян побогаче…
— Это ток, — пробурчал я. — А если точнее, то колхозный зерноочистительный комплекс. Такая херовина для зерна, а не администрация. Высотой больше десяти метров. Это и водонапорная башня, это самые высокие сооружения в селе. За счёт этого не занесло.
— Там есть зерно?
— Мы не будем проверять.
— Но, Странник. При всём уважении. Мы можем откопать проход, пробить крышу… В принципе сойдёт для убежища.
— Слово какое красивое… Мы не будем тут закапываться. Я даже объясню почему, Кипп. Если мы нашли эту халабуду, найдут и наши новые друзья.
Кипп зыркнул по зеркалам, чтобы убедиться, что на горизонте не несётся колонна преследователей.
А она несётся, даже если мы их не видим. Надо исходить из того, что они нас ищут и найдут… по крайней мере, следы уж точно найдут.
— Клим Ворошилов, ты через планшет видишь сооружение, зернохранилище?
— Да. Соотношу с картой, синхронизирую.
Я взял со стойки планшет и посмотрел на поселение. Улицы, дома, дома. Это вот школа… Была школа. Тут магазин, он наверняка разграблен ещё в первые дни.
— Клим, а тут что? — я ткнул пальцем в аккуратный квадратик домов расположенных отдельно.
— Информации нет, — сухо ответил Климентий. — По конфигурации это скорее всего жилые дома и хозпостройки. Быть может, фермер, который жил и работал несколько отдельно?
— Для одной фермерской семьи многовато строений, — возразил я, а искусственный интеллект не стал со мной спорить. Скорее всего ему не хватало расчётных мощностей. То, что в планшете, это обособленная часть его личности, у него нет основных баз данных.
— Сможешь нас туда довести? — спросил я планшет, — Но только прямо чтобы очень точно? Плюс-минус десять-двадцать метров — это уже непозволительная погрешность.
— Погрешность метр девяносто, с учётом ориентировки на зернохранилище.
— Покатились. Дай Бог, чтобы это были жилые дома.
…
Это было близко, всего два километра от зернохранилища. Но ветер поднимался, снега стало больше. Теперь уже и в пятидесяти метрах трудно что-то разглядеть.
Мы без всякой спешки
Кипп вышел из кабины, я последовал за ним, только не так спешно. Пока Кипп смотрел на наши следы, вернее почти полное их тут отсутствие, я нашёл подходящую по размеру неровность между нагромождениями льда и перегнал грейдер туда.
Вышел, полез в навесной ящик, с большим трудом открыл и потянул оттуда край ткани.
— Что это? — мне стал помогать Кипп.
— Бывший парашют типа «дуб». Разворачивай, накрывай.
Парашют в данном случае был задействован в качестве покрывала. Большая часть строп срезаны и ушли в качестве сырья для ателье в колонии, которое работало без остановки, создавая и ремонтируя одежду и снаряжение выживших. А купол закрывал сейчас грейдер.
Я подавал Киппу дюралюминиевые туристические колышки, которыми он закреплял края парашютного купола как это происходит у палатки. Ткань немедленно стало припорашивать снегом. Белое на белом — универсальная маскировка, грейдер было не рассмотреть с десяти метров, настолько он сливался со снежным и ледяным пейзажем.
Когда купол был закреплён и прижат, настала очередь шанцевого инструмента.
Я подал Киппу лопату, а сам взялся за свой топор ледникового периода, который традиционно жил в кабине моей техники. Топор сейчас использовался мной как костыль. Планшет и рюкзак я тоже прихватил.
Теперь мы вернулись на точку, где теоретически навигатор показывал нас над самым крупных зданием.
— Сначала рубим, потом кидаем, — бросил я Киппу и показал, что имею в виду.
Мой топор, несмотря на общую усталость, был привычным весом. Длинный замах и рубящий удар по смеси льда и снега. В несколько ударов я вырубил большой квадрат, примерно полтора на полтора метра, после чего отступил, отошёл в сторону.
Кипп, орудуя лопатой, а это была смешанная модель, нечто среднее между совковой и штыковой, достаточно шустро выгреб содержимое квадрата и даже попробовал углубиться под верхний слой. Попробовал, но не преуспел. Потому что под слоем окаменелого снега и льда был слой мягкого снега, а под ним, слой прочной как камень смеси льда и снега. Эдакий слоёный пирог.
Я отодвинул его и снова рубил. Просто вырубал квадрат и отходил. Выносливость у меня была примерно на нуле. Казалось, что я вот-вот потеряю сознание. Как ни странно, моя работа топором была легче, чем лопатой.
Совместными усилиями мы продвинулись на два с половиной метра.
— А есть металлодетектор? Ну этот… миноискатель? — спросил Кипп, который залез повыше и с тревогой глядел в направлении горизонта.
Ветер дул всё сильнее, снега тоже стало больше. Сколько бы он не смотрел в горизонт, его уже не было видно.
— Вообще-то есть, Кипп. Какой-то там «дуес», в отсеке для грузов валяется. Даже, наверное, аккумулятор не сел. Но у него дальность — максимум метр. Особо ничего не даёт.