Лед Апокалипсиса 3

Кулабухов Тимофей

— Расскажете, почему? — прищурился Кипп.

Денис вздохнул, а ответил за него я.

— Мы всё ещё не добрались до места назначения.

Глава 26

Мужчины не склонны прощать

Война — это травматическая эпидемия.

Н. Пирогов

Но спор в Кейптауне решает Браунинг.

П. Гандельман

Поздним вечером я побеспокоил Иваныча, сообщив об обнаружении чужаков, а также поставив

перед фактом, что наша четвёрка двигается к ним.

— Я не могу тебя отговорить? — скорее утвердительно сказал комендант.

— Нет. Наша группа самая эффективная. К тому же так меньше риска. Климентий построил обходной маршрут для колонны. Запасной вариант. Мы выдвинемся ночью, так, чтобы на рассвете или около того, быть на месте. Если не отрапортуем об успехе, поезжайте кружным путём в другое место, в другую долину.

— Оставайся целым, Саныч, — он обнял меня и поспешил отвернулся.

Ночью мы думали, на чём ехать. Климентий сказал, что вездеход, как ни странно, самый тихий. Однако брать одну единицу было бы слишком легкомысленно. Мало ли что случится? Решали про вторую, чей драндулет брать вторым бортом.

Ночь, как гласит реклама — пожиратель рекламы. В нашем случае ночь — это время не только темноты, а натянуло столько облаков, что темно было хоть глаз выколи, а конкретно этой ночью ещё и поднялся завывающий ветер.

— С одной стороны жутко, а с другой — можно на пять шагов подойти к часовому, никто не увидит, — философски изрёк Кабыр.

На том и порешили. Каждый поехал на своём, но с постоянно включённой связью. Это, кстати, помогло, потому что через час езды Климентий Соколиный глаз засёк развёрнутый окуляр — оптику.

Мы ехали по ПНВ. Мой ПНВ — прибор ночного виденья был зацеплен прямо на шлем, так что ехал я, как долбаный Дон Кихот, в шлеме. Но такой Дон Кихот, механизированный.

Я как обычно пёр впереди всех.

Путь был труден, но пригоден для проезда. Это просто низина, где приходилось петлять мимо крупных камней, некоторые размером с дом, постепенно забираясь всё выше и дальше. Для автобусов такой путь подходил с трудом. Если мы проживём эти сутки и нам понравится долина между гор, то этот путь станет нашей дорогой в остальной мир, разве что его придётся долго и нудно расчищать.

Когда Климентий виновато сообщил, что его камеры засекли на одном из горных уступов оптику, я немедленно остановился и искренне надеялся, что мои спутники сделают то же самое, а не въедут моему вездеходу в задницу.

— Нас засекли?

— Не похоже, оптика ориентирована чуть правее и не движется. Однако окуляр чист, значит установлен недавно. Скорее всего, функционален.

Климентий вывел на экран ноутбука увеличенное и очищенное изображение. Собственно, какую-то окружность среди непроглядной темноты. Однако его алгоритмы оценки изображений были весьма крутыми, раз он вычислил чужое наблюдение.

— Нельзя быть уверенным, — вещал Климентий, — но более вероятно, что для оптики слишком

темно, хотя нельзя исключать, что оптика работает в таком спектре, что ведёт наблюдение и ночью.

— Гм. Клим Ворошилов, давай предположим, что оптику развернули спидвеисты. Ну, не со времён до Катаклизма она там стоит, верно? И зачем? Ну, то есть ежу понятно, они следят за нашим приближением. Караулят. Но как? Там между камушком притаился оператор? Как он сообщит остальным? Ты же говорил, что средств связи у них нет?

— Я попросил наших бойцов остановиться и проведу сейчас дополнительные тесты….

Мне показалось что в его безэмоциональном голосе промелькнули виноватые нотки.

Я молчал, только убедился в зеркала заднего вида, что никто не едет за мной следом. Через долгие четыре минуты Климентий заговорил.

— Они применили нестандартные частоты и протоколы трансляции. Это видеосистема, интегрированная с широкополосной оптикой, она может нас видеть и ночью, — экран ноутбука мигнул и там появилось изображение долины, статичных камней, склонов и так далее. На экране мелькали частички снега, носимого ветром.

— Что-то из военных разработок?

— Охранная система.

— Что предлагаешь?

— Связь обратная, я перехвачу сигнал и подавлю работу видеосистемы. Мы можем её забрать, она почти что на пути.

— Ты говоришь «мы», когда тебе что-то от меня нужно. Опять тебе нужны дополнительные расчётные мощности?

— Система может представлять ценность в дальнейшем, — уклончиво ответил искусственный интеллект.

— Ладно, давай, гаси, поджигай… Ты будешь транслировать статичную картинку неизвестному получателю вместо той оптики?

— Да. Могу сказать, что исходя из протокола применяемых частот, оператор находится не более чем в двух километрах.

— Гм. А сколько до предполагаемого лагеря?

— Один и два десятых.

— Значит, никакого оператора в кустах нет. Спасибо хотя бы на этом.

Климентий был настолько любезен, что придумал, как добраться до места организации засады.

Вообще-то Кабыр и Денис ни разу не альпинисты, особенно если речь идёт о карабканье по хаосу из камней, льда и снега.

Но он придумал убойную позицию и как туда попасть, а мы с Киппом им помогли туда добраться.

А спидвеисты были настолько самоуверенны, что до места их основного лагеря не было «укрепа» таившего бы в себе парочку бойцов, которые раньше всех заметили бы приближение колонны или авангард колонны. Только хитровыдуманная оптика.

Мы доехали, остановились, вышли, послушали. Видимость почти нулевая.

Машины припрятали за камушками. Вообще, если это засада, а мы этого не могли знать, то попадём в неё пешими, что не сильно упрощает ситуацию.

Нам пришлось разделиться. Я пошёл к камню, где неприметно стоял развернутый окуляр, провода от которого вели к металлическому кейсу. Прежде чем трогать провод и кейс, я врубил телефон с освещением.