Лёд моих диких снов
Шрифт:
И только в ту секунду я наконец понял, что не давало мне покоя там, в полуразрушенном бараке.
Понял ли Старшина это раньше нас? Или поддавшись интуиции, заткнул взглядом рот Мержинского, когда тот просил отправить Сепуху вместо Игната с нами в разведку.
Так или иначе, но Сепуха оказался не просто жив, а ещё и вполне здоров. Стоял напротив, отсвечивая вражеской нашивкой на форме и плавно жал на спусковой крючок.
Выстрел.
Второй.
Третий.
Ни один не попал в цель.
Невесело усмехнувшись,
Вытащив на свет гранату, Сепуха швырнул её к моим ногам и быстро скрылся из виду.
— Ложись!
Отшвырнув автомат, Мержинский бросился на меня, успев оттолкнуть Макса в сторону.
Рвануло. Но в метрах трёх от нас.
Перед моим лицом лежала целая граната с чекой. А рядом с ней шоколадная конфета.
Цели нас убивать Сепуха не преследовал. Дал шанс на спасение? Возможно.
Я отчётливо вспомнил его слова там, в сторожке: "Завтра мне могут сделать более выгодное предложение и я уйду туда, лишь бы сохранить жизни тех, кто мне дорог… Убить русских ополченцев — что-то сродни достать трофей. И у кого этих трофеев больше, у того и жизнь в шоколаде."
Сжав конфету в кулак, впервые за долгое время я рассмеялся.
Звуки автоматных очередей удалялись на восток, а я лежал на земле и хохотал сквозь слезы.
Попытка нормальной жизни
Приказ об увольнении в запас дошёл до нас спустя месяц окончания контрактной службы. Постарался ли в этом командир или приказ в действительности нас долго искал, я не знал.
Выдав скопом контрактную зарплату в меньшем, чем стоило, количестве, повторно проинструктировав о неразглашении, командир посадил нас в машину гуманитраки, отправлявшуюся на границу с нашей страной.
Проезжая мимо частично восстановленного КПП, не сговариваясь стянули головные уборы. Проводили взглядом яркий летний пейзаж, перекрывший взгляду дорогу к бараку и опустили глаза вниз.
— Будь оно всё проклято, — выдохнул Антон, привалившись затылком к холодному кузову, обтянутому брезентом.
Оставив нас на приграничном вокзале, гуманитарка тронулась дальше.
Ближайший поезд был только ночью.
Мы заняли одну из лавок у перрона и просидели всё оставшееся время в тишине. Молчание было тягостным и гнетущим, но ни один из нас так и не решился раскрыть рта. Выказывать мнимую радость от предстоящего возвращения домой было бессмысленно. Радости не было и в помине. Из всей бригады дом увидим только мы…
Через сутки тишина в поезде сменилась гомоном и пьяным хохотом. Отслужившие "деды" праздновали дембель в соседнем купе.
Беспокойный сон как ветром сдуло. Пролежав на полке ещё минут десять, я спрыгнул вниз. Подхватил со столика пачку сигарет и направился к дверям.
— Не ввязывайся, — бросил вслед Антон.
— Не
Путь к тамбуру был перекрыт. В коридоре толпилось около пятнадцати вчерашних солдат.
Выудив сигарету, привалился к ближнему окну и закурил, безучастно глядя на веселье.
— О, да мы тут не одни, — подал голос стоящий в метре от меня дембель. Шум наполовину стих. Ещё пятеро обернулись в мою сторону. Кто-то из толпы вальяжно хохотнул.
— Да какой с него дембель? Грибник какой-то. Ветром походу занесло.
— Что за форма, боец? — Развязно уточнил один, едва ворочая языком.
— Какие-то проблемы? — Спросил я спокойно, скользнув взглядом по его парадному кителю. Моя простая "стекляшка" без знаков отличия смотрелась на его фоне скудно и ущербно.
— Проблемы? — Переспросил, пьяно усмехнувшись. — Это он мне, падла, про проблемы? Вот это видел? — Он ткнул пальцем в погоны на левом плече. — Не научили тебя, молокососа, как разговаривать со старшим по званию?
— Ты научи. В чем дело?
— Ах ты, сука! Пока вы тут, грибники сраные, в лесу с сучками копаетесь, мы там долг родине отдаем. Чтобы потом такую суку как ты защищать. А ты мне ещё и дерзишь? Убью, нах…
— Так убьешь или защитить? Я что-то не понял.
— Он что, издевается что ли? Ну ты нарвался, хрен собачий!
Вовремя заметив его движение, я сместился ближе к своему купе.
Описав ногой дугу, он встал в стойку и резко выкинул кулак в мою сторону. Поезд тряхнуло. Не удержав равновесия, он полетел вслед за своим кулаком и рухнул на грязный заплеваный пол.
— Ты чё, сука? — Ошалело выдохнул его компаньон, посмотрев в сторону поверженного друга. Затем перевел глаза на меня и отшатнулся, встретившись со мной взглядом. Весь его боевой запал как-то резко стих. Остальные рвения выяснить со мной отношения не проявили.
Сделав последнюю затяжку, я щелчком вышиб окурок в окно и зашёл обратно в купе.
***
Выйдя с вокзала я немного растерялся. Вокруг туда-сюда сновали люди. Обычные, нормальные люди, спешащие на поезд и встречающие кого-то. Они не смотрели по сторонам, полностью углубившись в свои проблемы.
— Чего встал? — Дерзко выкрикнул парнишка, бежавший вслед за своими родителями и натолкнувшийся на меня. — Слепой, блин, что ли? — Пробубнил себе под нос, обведя безучастным взглядом нашу троицу в камуфляже.
Антон похлопал меня по плечу и подтолкнул вперёд. Пока мы шли до маршрутки, я всё время непроизвольно оглядывался по сторонам, ища какой-то подвох в неожиданно позабытой городской суете. На автомате сжимал покрепче гриф гитары, не соображая, что это вовсе не приклад.
В маршрутке я принялся внимательно разглядывать лица пассажиров, боковым зрением держа жесты каждого из них во внимании. Когда моложавый мужик резко вскинул руку к своим волосам, я едва сдержался, чтобы эту самую руку не перехватить.