Ледария. Кровь и клятва
Шрифт:
Адемар поклонился Кэларьяну:
— Спасибо, Магистр. Великолепная игра. Вы можете идти, я пришлю вам горячего вина и закусок.
Он был истинным сыном своего отца.
— Выше! Крепи! — возглас Ирбега вывел старика из воспоминаний. Глорпы чинили полог, но сломанная жердь едва доставала до балки. Карланта поднажала и зацепила ее конец за крюк.
— Фу-у-у, — она отерла пот со лба и оглядела комнату. Следов погрома почти не осталось. Ездовых заперли, скамью вернули в дом, пол вымели. Так что, когда за дверью послышались скрипучие шаги и в дом вошла хозяйка, она не заметила ничего необычного, кроме примерного выражения на лицах детей.
— Мир тебе, Старейший, — поклонилась она,
— Мир и тебе, Гнара. Раздели со мной пищу.
Если кто в деревне и не любил Кэларьяна пуще других, то это была мать Карланты. Старик не принес ей ничего, кроме забот и волнений — помутил разум мужа, увел дочь с прямой дороги. Но без приглашения рядом со Старейшим она не садилась — обычаи племени держали ее не хуже, чем держит придворных дворцовый этикет.
Камни на огне уже давно раскалились, Карланта подала взрослым чашки и позвала братьев. Глорпы уселись вокруг стола, и Кэларьян не мог сдержать улыбки. Посмотрите на них — самые благопристойные в мире дети, настоящие принцы.
Обед в маленьком доме прошел за чинной беседой, сделавшей бы честь любому королевскому приему.
День угас и над селением воцарилась тишина, но Кэларьян спал беспокойно, вздрагивая и ворочаясь с боку на бок, как в самые ненастные ночи. Воспоминания разбередили душу, перед внутренним взором мелькали лица друзей, любимых, коллег и учеников. Если бы только увидеть их. Одним глазком. За то время, что он здесь прятался, Кэларьян всего пару раз дотянулся до юга через Светлый мир и лишь едва-едва коснулся сознания дорогих людей, пытаясь уловить их мысли. Легкое воздействие не могло его выдать, но и редко приносило удачу. Может, сегодня он увидит сон кого-нибудь из тех, кто еще был жив: Гансварда, задремавшего над книгой в Торпе, или принца Адемара, ночующего в лагере у границы. Всего только взгляд — один взгляд на их сны — большего и не надо. На настоящую беседу через сон Кэларьян не рассчитывал и владеющих этим искусством предпочел бы больше никогда не видеть.
Сосредоточившись, Кэларьян набрал воздуха и нырнул в светящийся поток. Тело привычно качнуло, подбросило, словно он падал в глубокую воду, и тут же отпустило. Сознание его еще было здесь, в селении, и он сразу увидел глорпских Старейших — их уверенный свет исходил от идеально круглых шаров. Карланта — лучистый комочек — ярко пульсировала, объятая впечатлениями и мечтами. Остальные светились небольшими точками, ни о чем не думая, ничем не горя. Поселок спал, и Кэларьян обратил свои чувства к югу, следуя за течением света. Вокруг стали проявляться образы большого города, каменные дома, чьи-то силуэты. С такого расстояния, да еще в замедляющем холоде Глорпаса, невозможно сразу выйти на нужный след, и поток ведет по широкому руслу, общему для всех, с кем ты был связан. Ещё немного, и получится отделить ниточки, ведущие к Гансварду, приблизиться к нему, мягко пройти рядом и поскорее вернуться назад. Радость короткой встречи позволит протянуть ещё года три без тоски по прошлому и попыток с кем-то увидеться.
— Он здесь!
Возглас, хриплый от возбуждения, заставил сердце пропустить удар. Впереди возникла объятая светом фигура, шаря в воздухе руками. Эти наглые щенки до сих пор его ищут!
Бежать было опасно — слишком просто выследить, где проснется беглец. Кэларьян замер, готовясь дать отпор, когда вдруг понял, что мужчина его не видит. Светящийся силуэт прошел мимо, продолжая обшаривать воздух. «Болван!» Первый испуг прошел и Кэларьян позволил себе немного расслабиться. Лицо незадачливого мага было ему незнакомо, в Светлом мире даже лица родных являются будто сквозь рябь на воде, а этого человека он не мог узнать, как бы ни старался. Может, это кто-то из троих,
Мужчина развернулся и пошел обратно, силясь отыскать свою добычу. Кэларьян закрылся, пряча глаза. Пока его не увидели, можно тихо уйти. Нечего и рассчитывать на встречу с Гансвардом, он должен проснуться и затаиться, как мышь, а снова попробовать через год или два. Не могли же они стеречь его каждый день? Все это время!
Что ж, он ждал много лет, подождет и еще.
Но не успел Кэларьян скользнуть прочь, как вдруг громко зазвучали голоса, появились новые силуэты — их было трое, нет, пятеро! — они озирались по сторонам, заполнив все вокруг ослепительным светом.
— Где он?!
Кэларьян съежился, торопливо окутывая себя сетью из золотых нитей, и закрыл глаза обеими руками. Жест, ничего не значащий в Светлом мире — руки здесь ничто иное, как иллюзия. Но Кэларьян ещё не встречал никого, кто не вел бы себя здесь, как обычный человек, особенно, когда грозила опасность.
— Найдите его! — голос исходил от самой яркой фигуры. Этот человек был сильнее других и его имя многое бы объяснило, но Кэларьян больше не пытался разглядеть лица посвященных — так они могли заметить его глаза. — Великий Магистр не явится, мы сделаем это сами!
«Великий Магистр», — с издевкой повторил про себя Кэларьян. Они все еще играют в эти игры и раздают себе звания. Старики, уже шагнувшие одной ногой в небытие — а всё гонятся за властью.
Яркие силуэты сходились в одну точку, подбираясь к Кэларьяну. Тот, что был главным, остановился прямо перед ним, носки его туфель касались меховых сапог старика. «Всего лишь иллюзия», — прошептал себе Кэларьян, холодея от страха. Он отвык от Светлого мира, отвык от языка формул и лихорадочно перебрал в уме несколько фраз, боясь наткнуться на пробел в ослабевшей памяти. Посвященные взяли его в кольцо, стало трудно дышать. Они намертво перекрыли широкую жилу потока, так, что Кэларьян уже не мог скользить дальше. Он глубоко вдохнул, очистил разум от посторонних мыслей и забормотал формулу. Он ничего не забыл. Он помнил каждую проклятую букву, несмотря на то, что давно запретил себе даже думать об Искусстве.
Поднимаясь вверх и отрываясь от потока, он ощутил удивление посвященных, до того момента уверенных, что он пойман. Они походили на зверей, способных лишь бродить по тропкам, зверей, потерявших след вспорхнувшей в воздух птицы. «Идиоты», — выругался про себя Кэларьян и окончательно проснулся. За окном поднялся ветер, но на тесной лежанке было тепло — воздух грела жировая лампа. Надо чем-то себя занять, больше он уже не заснет. Кэларьян развернулся к свету и втащил под полог оставленный перед входом фолиант.
Книга была холодной, как лед, но руки дрожали не поэтому. Посвященные нашли его и напали, не пытаясь договориться. Неужели за эти десять лет все они потеряли достоинство? А может, там и не было никого, кто составлял когда-то «орден». Кэларьян открыл тяжелый том на странице, заложенной плоским маленьким ножом. Так даже лучше — обиды забыты, старики обрели покой, а за легендами охотятся юнцы в мечтах о славе.
Все молодые пьянеют от возможностей дара, Кэларьян знал это слишком хорошо. Он снял лампу с подвеса и поставил прямо на раскрытую книгу. Кем бы ни были эти посвященные, они очень сильны, а сила требует идти все дальше и дальше. Конечно, они ничего не знали о приемах сокрытия, ведь им не от кого было прятаться. И потому остались ни с чем. Но при следующей встрече улизнуть уже вряд ли получится, и тогда они смогут проследить за ним до самого Глорпаса. Кэларьян поморщился. Он знал, что это значит, но не хотел признаваться.