Ледария. Кровь и клятва
Шрифт:
— Меня больше никуда не пригласят, — проговорила она, когда все псы были вновь привязаны под деревьями, а нарта возвращена в сарай.
— Ну что ты, Карланта, нет. Барон Дригет всего лишь один из многих знатных людей Торпа, уверен, еще многие хотят познакомиться с тобой поближе и обязательно нас пригласят. Полагаю…
— Дедушка, — перебила она. — Если нас будут куда-то приглашать, ты скажи, что я не приду.
— Милая! Это недоразумение больше не повторится. Я выберу приглашения от людей достойных и благоразумных, у которых мы не встретим барона.
Карланта замотала головой:
— Не надо.
Он сдался.
—
Она провела подошвой сапога по камню дорожки, перебирая в уме все причины, по которым еще утром хотела на новый прием. Ни одной по-настоящему достойной не отыскивалось. Новые платья? Не удобнее старого, это уж точно. Разговоры? От философов узнаешь много больше, а дворянам рассказываешь, рассказываешь — и непонятно, слушают они или нет.
— Ты больше не хочешь стать частью, — Кэларьян неопределенно махнул рукой куда-то в сторону герцогского дворца, — той жизни?
— Да как-то… незачем. — Карланта наконец улыбнулась. — Дедушка, давай лучше пойдем туда, где собираются торговцы. Есть приемы для торговцев?
— М-м-м, не знаю Карланта, не знаю, — он отвел взгляд и принялся собирать закуски.
— Вот узнай. Пожалуйста. — Глаза ее вновь загорелись. — Мы должны открыть эту… Как ее? Фрак… Факторию. А дворяне в этом, по-моему, бесполезны.
Свернувший покрывала Гансвард рассмеялся и вручил ей объемистый тюк.
— Если бы все так быстро разбирались в наших порядках! Пойдем скорей. Скажи, что там было с этим духом ручья?
— Было плохое, — Карланта зашагала с тюком по дорожке, — но вы не бойтесь, обидеть духа сложно, это надо быть совсем глупцом.
Она больше не думала о Дригете и приемах. Время, потраченное на заботы о платьях и прическах, показалось безвозвратно упущенным.
— Я сейчас расскажу, как ошибся Герт, и вы поймете, что никогда так не сделаете.
Маленькая процессия скрылась в доме, собаки обернули носы пушистыми хвостами. Во дворе стало тихо, а в доме — шумно от горячего интереса людей друг к другу. Карланта рассказывала и ее слушали.
Глава 16. Явление
— Итак, мой брат выехал из монастыря шесть дней назад и уже мог достичь перевала. — Сейтер ходил у стола с картой, сложив на груди руки. В маленьком зале Везендела собралось непривычно много людей, огонь в камине охватил сразу несколько поленьев и в воздухе стояла духота. Стену над камином украшал большой гобелен, на нем разыгрывалась битва, в которой участвовал прадед барона Виттерика. Три другие стены занимали старые щиты с гербами и знамена рыцарей, не оставивших наследников. Некоторые вещи, такие, как дорогая посуда или старинные книги, барон предусмотрительно убрал подальше от чужих рук, и теперь шкафы в зале выглядели пустыми. Карта на столе не представляла никакой ценности, но даже ее Виттерик нехотя достал из сундука.
Положение войск на пергаменте отмечали шахматные фигурки из набора хозяина замка, а сам он стоял за спинами людей принца, глядя в пол. Гудамский монастырь находился уже где-то за пределами карты, а перевал формально обозначало несколько небрежных штрихов.
— У вас есть карта, на которой видно, как далеко этот проклятый монастырь? — недовольно спросил принц, ища глазами Виттерика.
— Нет, — ответил барон, хотя это было неправдой. Точные, а потому безумно дорогие карты он тоже надежно спрятал перед сдачей.
— А если я прикажу все обыскать, она не найдется?
— Нет.
Виттерик получил от герцога распоряжение сдать замок еще за две недели до появления армии и сделал все так, как было указано в письме. Он знал, что хозяева еще двух замков в округе получили аналогичный приказ, и большая часть гарнизона всех трех была отправлена на север, в центральные владения. Не понимая своей роли в этом плане, он верил, что все же участвует в войне за независимость, пусть и не самым почетным образом. Если он и был пешкой, думал барон, то пешкой, действующей смело, торжественно, открывающей всю кампанию, так как Везендел был самым южным замком Берении. Он вышел навстречу разгневанной армии, и да, немного покрасовался по ситуации, но совесть его была чиста — ни о каком покушении на принца Лотпранда барон не знал. Все было сыграно четко, красиво и с уважением… Но сразу полетело ко всем проклятым. С ним обошлись унизительно, грубо, его дом грабили среди бела дня, и Виттерик чувствовал себя преданным и брошенным на произвол судьбы.
— Мы должны послать навстречу Адемару отряд. Не слишком большой, чтобы вовремя успеть к перевалу, но достаточный, чтобы отразить нападение, — Сейтер остановился, оглядываясь. Наконец он произнес:
— Фронадан, я прошу вас оказать мне эту услугу.
Граф, занятый негромкой беседой с Ригебальдом, не скрыл удивления — он возглавлял около трети войск и отсылать его было по меньшей мере непрактично. Но Виттерику эта новость пришлась по вкусу. Если люди Годрика так легко одолел Лотпранда, не сумеют ли они утихомирить заодно и валленийца?
— Из всех нас только вы, дорогой кузен, способны оказать хоть какое-то влияние на моего брата. Я хочу, чтобы вы взяли своих лучших солдат и отправились к перевалу сегодня же, а встретив Адемара, вернулись сюда той же дорогой. И никаких рейдов по территории врага! Я не рискну отправить вам сведения о своих перемещениях, так что будем считать Везендел точкой возврата. Отсюда вы последуете за нами дальше.
Граф Фронадан выслушал принца и мрачно кивнул.
— Я исполню эту просьбу, ваше высочество. Разрешите начать сборы?
— Идите, — кивнул Сейтер, и Фронадан направился к выходу, на пути встретившись взглядом с Гронардом. Тот скептически поднял бровь, но граф никак не отреагировал. Это было не лучшее место для обсуждений, хотя Виттерик дорого бы заплатил, чтобы узнать, о чем они думали.
На улице было морозно, солнце еще только поднималось над горизонтом, и в воздухе клубились густые облака пара от дыхания сотен людей, расположившихся лагерем у замка. В казармах и в небольшом крестьянском селении квартировали рыцари принцев, в замковом дворе — некоторые отряды Гронарда, а все валленийцы поставили шатры между западной стеной и кромкой леса. Фронадан направился туда по свежему хрустящему снегу, разыскивая нужных людей и сообщая о предстоящей миссии. Пятерых из них он заметил у одного костра — Фартегард, Стерлис, Дрейгельд и Эван сдружились со времен первой поездки на север, Ригмин был тут же, подле брата. Он первый вскочил на ноги, заметив графа, и вытянулся в струнку.