Леди Арт
Шрифт:
Хелена забралась глубже в постель, вжалась спиной в неожиданно холодное изголовье и прижала к груди одеяло, будто оно могло защитить. Горло сжимали спазмы, глаза жгли слёзы, но ни они, ни крики не могли вырваться. Все звуки исчезли, обратились в звенящую морозную тишину.
А чёрные фигуры обступали кровать. Глядели скрытыми капюшонами глазами. Тянули костлявые руки.
Всё ближе и ближе…
Хелена прикусила костяшку пальца, беззвучно всхлипывая, и уткнулась лицом в колени. Горячие слёзы обожгли веки. Она не знала, что делать. Она не могла даже кричать. Никто бы не пришёл на помощь.
А
Истошный крик — и она села на кровати.
Сердце билось в груди, как сумасшедшее. Бешенный взгляд окинул комнату, раскрашенную рассветными лучами. Никаких теней, никакой серости. Она была совершенно одна, и никто вломился к ней в спальню, услышав крик.
А был ли крик?..
Хелена прижала ледяные пальцы к горлу, а потом к плечу, за которое её пытались схватить. На коже не было никаких следов. Неужели это был лишь сон?
Она упала на подушки. Дыхание выравнивалось, но чувство тревоги не отпускало. И с этим нужно было что-то делать. Беспомощность из сна так ярко отпечаталась в сознании, что Хелена поморщилась. Она не хотела больше испытывать подобное. Это тени, кем бы они ни были, должны бояться её, а не она их. Никто не должен её спасать, кроме неё самой, потому что, если тени сгустятся ещё раз, будет поздно звать на помощь. Да никто и не придёт. У неё никого нет. Только она сама.
Хелена снова села и зло выдохнула. Ей нужно было что-то сделать. Что-то важное, что навсегда убило бы её страх, вселило уверенность. Она даже подозревала, кто мог ей в этом помочь. Но сперва нужно было разобраться с трауром. Чёрные шторы вновь напомнили ей о ночных силуэтах и том, почему она терпеть не могла этот цвет. Символ смерти. Символ зла и неизвестности. Она не хотела видеть его больше нигде.
Босиком ступая по полу, она сдёргивала чёрные скатерти (стоявшая на журнальном столике ваза упала и раскололась, по луже расплылись белоснежные линии), покрывала с кресел, даже попыталась сорвать с кровати балдахин, к которому льнули ночные призраки. Но тот не поддался, и Хелена, обиженно скрестив руки на груди, уселась на пуф у зеркала и вызвала служанку.
— Доброго утра, ваше высочество, — поклонилась та. — Чем я могу вам помочь?
Хелена бросила на девушку взгляд через зеркало и вернулась к собственному отражению. Она накрутила на палец чёрную прядь и отбросила её назад. Взгляд пробежался по разложенным на столике у трюмо украшениям. Сегодня ей нужны были сапфиры.
— Предупреди сэра Рейверна, что я хочу увидеться с ним через полчаса.
— Конечно, миледи. Вы хотите завтракать со всеми или принести вам завтрак сюда?
Хелена задумчиво наморщила нос, всё ещё играя с волосами, проходя меж ними пальцами, перекладывая с одной стороны на другую.
— Да. — Она накрутила прядь на палец, потянула — и чёрный локон упал ей на плечо. — Я буду завтракать здесь, чтобы не портить матушке и её дражайшим гостям, — она захлопала ресницами с выражением отвращения на лице, — утро.
Служанка поклонилась и поспешила выполнять приказ. А Хелена с интересом продолжила завивать волосы, пока все пряди не обратились в аккуратные рассыпавшиеся по спине волны. У Гардиана
Когда оставалась пара минут до назначенного ею самой времени, Хелена велела избавиться ото всех следов траура в её покоях и поспешила в кабинет Элжерна Рейверна, советника её отца и помощника матери. Он был умным человеком и, очевидно, чрезвычайно терпеливым: весь месяц он пытался научить совершенно неспособную к тому мадам Арт вести дела. Это веселило Хелену и в то же время заставляло закатывать глаза. Как можно быть настолько непонятливой женщиной, прожив почти пятьдесят лет?!
Дверь в кабинет Элжерна Рейверна была не заперта, и Хелена без стука проскользнула внутрь. Сэр Рейверн стоял у окна, сцепив руки за спиной, будто и не ждал её, но повернулся тут же.
— Рад вас видеть, миледи. — Его глаза блеснули, на губах заиграла едва заметная улыбка. — Слышал, мадам Арт недовольна тем, что вы не вышли к завтраку.
— Ей бы только быть чем-то недовольной, — Хелена отмахнулась и без приглашения опустилась в кресло. — Я хочу с вами поговорить о другом.
— О чём же?
Он ожидал, что она будет мяться, лукавить или заходить издалека, но Хелена посмотрела ему в лицо и сказала:
— Я хочу, чтобы вы учили меня. Чтобы объяснили нынешнее положение вещей, перспективы, то, что делал мой отец, то, что происходит в мире после войны, и чем это грозит Санарксу.
Элжерн Рейверн поднял брови.
— Вы заинтересовались политикой, мисс Арт?
— А я не должна? Я интересуюсь тем, с чем неспособна справиться моя мать, — отчеканила Хелена. Её ладонь непроизвольно сжалась в кулак. — Наверно, мне стоило прийти раньше, сразу же, но… — она выдохнула, — я была не в состоянии.
— Скорбеть по отцу абсолютно нормально, ваше высочество. Только скажите: сейчас вы в состоянии? Вы уверены, что способны понять то, что не может уяснить ваша мать? — Сэр Рейверн обошёл рабочий стол и встал напротив Хелены, скрестив руки на груди. — Вы юны, у вас нет банальной базы. Да и сами подумайте: женщина в политике?
— Вы во мне сомневаетесь? — Хелена с прищуром смотрела на него, выпрямив плечи.
— Я? Сомневаюсь? — с иронией спросил сэр Рейверн, прикладывая руку к груди. — Да как я смею! Но у меня перед глазами отличный пример того, насколько печальна может быть ситуация.
— Моя мать не может самостоятельно выбрать наряд на бал. Чего вы от неё хотите? — Хелена раздражённо дёрнула плечами. — Ей это не нужно, не интересно. А я хочу быть уверенной, что смогу сделать всё, что в моих силах. Вы не можете быть против этого!
— Я и не против. Но одного энтузиазма мало, миледи.
Хелена закатила глаза, а потом обиженно надула губы, хотя смотрела всё ещё холодно и с небольшим прищуром.
— Вы считаете меня ребёнком, который ничего не понимает?
Сэр Рейверн усмехнулся и вернулся на место, чтобы собрать бумаги. Хелена ждала. Следила молча и неотрывно. Бумаги отправились под ключ. Ключ тут же исчез, а сэр Рейверн будто невзначай кинул на Хелену пару коротких взглядов. Затем он с задумчивой улыбкой подошёл к одному из высоких шкафов, протянул руку, не взглянув на полки, и достал толстенную книгу в тёмной обложке и с истёртым золотым оформлением.