Леди-бесприданница

Престон Дженис

– И брошь никто не искал? Ее ведь кто-то потерял.

– Нет. Слишком много времени прошло с того дня.

Ну вот, наконец-то. Лахлан отстранился.

– Откуда вы знаете, когда она была потеряна?

Флора посмотрела на него с укоризной.

– Я нашла ее в той части замка, куда ходить запрещено. – Она прикусила губу. – Там мог бывать только отец. А я ослушалась и пошла. Брошь валялась в куче… – она помолчала, – в куче старого тряпья.

Желая скрыть смущение, она ласково потрепала за ухом Бандита.

Лахлан

редко делился своими мыслями с кем бы то ни было, но откровенный рассказ о том, как Флора нарушила запрет отца, наводил на мысль, что девушка не такая робкая, какой кажется. Лахлан оценивал себя вполне объективно. Он прожил трудную жизнь среди суровых людей, и это сформировало характер – замкнутый и жесткий. Рядом он хотел бы видеть женщину сильную, которая не будет постоянно нуждаться в поддержке мужа.

Во всяком случае, хорошо, что он избежал темы своего темного прошлого, Флоре не следует ничего знать. По крайней мере до тех пор, пока он не найдет Анну.

Уже поздним вечером карета свернула на проселочную дорогу, ведущую через лес к замку. Дубы и березы уже сменили наряд на осенний. Их кроны окрасились в желтый, коричневый и красный цвета. С крутого откоса справа от дороги далеко внизу видна была сине-зеленая гладь озера.

– Это Лох-Аррис. Мы почти приехали.

– И все же почему вы купили именно замок Лохмор? – спросила Флора. – Почему не другой, один из принадлежащих клану Макнейлов?

Лахлан неопределенно пожал плечами.

– Макнейлам принадлежали земли в Барре, на Внешних Гебридских островах, но мой отец там никогда не жил. А Лохмор достаточно близко к Глазго, где я веду дела. К тому же, как я сказал, Макнейлы – ветвь клана Лохморов. Мне показалось, что это разумно.

Впереди Флора увидела сторожку из серого камня, из трубы поднимался дымок. Рядом, преграждая дорогу, возвышалась квадратная башня.

– Кто здесь живет?

– Грегор и Бренда Фрейзер. Грегор – управляющий на винокурне. Внешняя несущая стена башни сейчас чуть ниже, но я уверен, что все сохранилось таким, каким было изначально.

Они проехали в ворота и оказались, как подумала Флора, на внешнем дворе с конюшнями справа и зданием, похожим на старую часовню, слева. За конюшнями простирались огороды и теплицы, а за ними луга, ограниченные кустарниками и лесом.

Флора вытянула шею, чтобы разглядеть свой новый дом, и увидела еще одну сторожевую башню, а рядом дом из того же серого камня, возвышавшийся над землей на четыре этажа.

Они миновали еще одни ворота.

– Это внутренний двор, – объяснил Лахлан. – Там старая башня. – Он указал на строение внушительных размеров. – И вот еще… – Он повернулся к другому окну кареты. – Здесь был главный зал, первая жена герцога Лохмора переделала его в бальный и построила новое крыло, которое соединило бальный зал с замком.

Проехав

по усыпанному гравием двору, карета остановилась, и Лахлан помог Флоре выйти. Только сейчас она смогла оглядеться и вскрикнула, оценив истинный размер замка. Лохмор был раза в два больше Маккриффа. Кажется, даже Бандит был впечатлен и прижался к ее ноге.

К парадному входу вела лестница из трех каменных ступеней под портиком с массивными колоннами. В новом крыле, пристроенном под прямым углом к зданию, окна были больше, а с одной стороны французскими – раздвижными; отсюда можно было выйти на просторную террасу с красивыми клумбами перед ней.

Флора еще раз оглядела массивные стены крепости. Они могли бы выдержать и нападение, и осаду, хорошо, что вражда кланов осталась в прошлом.

Лахлан следил за ней с любопытством.

– Вы никогда не были здесь?

– Нет. Я же говорила, что Маккриффы и Лохморы – давние враги, хотя и предпринимали попытки примириться. Я удивлена, что отец вообще согласился сюда приехать, Маккриффы обладают хорошей памятью и не любят отступать от принципов.

– Я запомню ваши слова, Флора, – произнес Лахлан с улыбкой, и глаза его сверкнули.

Улыбка заставила Флору забыть о прошлом и вернуться к насущным проблемам: муж, который надеется с ее помощью войти в светское общество; огромный замок, требующий больших вложений и сил для поддержания порядка; кроме того, соседям и работникам Лохмора может не понравиться, что хозяйкой здесь стала урожденная Маккрифф.

– Прислугу тоже набирали из клана Лохморов?

– Несколько человек местные, работают здесь давно, а некоторых я привез из Глазго.

– Из Глазго? Но… они ведь ничего не знают о жизни в Нагорье. И о службе в замке.

Лахлан помрачнел.

– Все они родились в этих местах, но принадлежат к разным кланам. Они или их родители были вынуждены переехать в город, когда их выгнали с земли. Возможно, они ничего не знают о жизни в замке, но знают, что такое труд и как зарабатывать на жизнь. Рабочие места возвращают людям чувство собственного достоинства. – Лахлан помолчал и нахмурил брови. – Мы говорили о том, что я должен развивать производство виски, как раз для таких людей, которые сами зарабатывают себе на пропитание. После потери урожая картофеля в Нагорье тоже придут голод и болезни.

Флора внимательно слушала, но не совсем понимала мужа. Откровенно говоря, она не представляла, что происходит в Шотландии за пределами тех мест, где она выросла. Отец был уверен, что женщины не должны интересоваться политикой и делами. Ей было известно – лишь в общих чертах – об ухудшении финансового положения семьи и нескольких других семей, которые решились уехать. Ей повезло. Она никогда не зарабатывала на жизнь и не голодала.

– Я жду от вас уважительного отношения к работникам.