Леди и байкер
Шрифт:
Ее нижняя губа дрожит, но она не проливает слез. Ее глаза лани держат меня в плену, и я понимаю, что веду себя как придурок. Уилла Мэй больна и застряла среди чужих людей. Кто знает, что случилось с ее мамой и когда за ней приедет Мёрдер? Я вижу это в ее взгляде. Страх. Печаль. Но там есть и что-то еще. Проблеск надежды. Мое сердце сжимается в груди.
— Прости, что накричал на тебя, но не надо меня больше пинать. Нельзя пинать взрослых.
— Ладно.
— Ну вот и отлично. Я отведу тебя наверх,
— Хорошо. — Ее рука дрожит, когда она хватает тарелку.
— Господи. Дай мне ее. — Я забираю тарелку, прежде чем Уилла ее уронит, и она хватает мою свободную руку липкими пальцами и крепко стискивает. Мое сердце сжимается еще сильнее. Что, черт возьми, я делаю?
? ? ?
Я хожу по маленькой комнате наверху. Иногда здесь ночую, когда слишком много выпью или просто не хочу ехать домой. Места хватает на полноразмерную кровать, диван, маленький столик и плоский телевизор, закрепленный на стене над комодом. Как уже сказал, это не так уж много.
Уилла Мэй раскинулась на моей кровати, обнимая фиолетового плюшевого мишку. Я включаю какой-то канал, по которому показывают только классические мультфильмы. Уилла выглядит довольной и даже не потрудилась спросить о своей маме. Не то чтобы у меня был для нее ответ. Черт, я даже не знаю, кто ее мама.
— Эй. — Я беру пульт дистанционного управления и нажимаю на кнопку, чтобы уменьшить громкость ее шоу. — Как зовут твою маму?
— Алекса.
— У тебя есть папа? — Она вертит головой из стороны в сторону. — Тетя, дядя, двоюродный брат, бабушка? — Должен же быть кто-то еще, кто мог бы взять ее к себе, пока все, что происходит с ее мамой, не уладится.
— Только мама
Отлично. Конечно.
— Хорошо. — Я увеличиваю громкость на телевизоре. Мне нужно покурить, черт возьми. Головная боль пульсирует в висках. Пульсирует все быстрее и сильнее с каждой секундой. Моя голова вот-вот расколется, как орех. Я подхожу к окну и открываю его, затем роюсь в верхнем ящике комода в поисках своей заначки сигарет. Бинго. Хоть что-то сегодня пошло мне на пользу. Вернувшись к окну, прислоняюсь к выступу. Прикуриваю «Мальборо» и делаю большую затяжку. Табак втягивается в легкие со знакомым жжением, к которому я уже привык.
— Тебе не следует здесь курить. — Уилла Мэй смотрит на меня, стоя на коленях посередине кровати, с выпяченными губами и рукой на бедре. Она выглядит готовой сорваться, как маленький фейерверк, в своей белой футболке с подсолнухом на груди и таких же желтых штанишках с вышитым подсолнухом на кармане. Маленькая нахальная засранка — вот кто она. Она выглядит, как ангел, пока не откроет рот. Сначала малышка вела себя застенчиво, но теперь ни за что не заткнется. Чертова болтушка.
— Почему?
— Потому что это вредно
— Что может быть хуже смерти?
— Ты подвергаешь меня пассивному курению, а я всего лишь ребенок. — Она снова падает на одеяло и вздыхает, приложив руку ко лбу.
Я смеюсь, выдыхая дым в окно.
— Почему ты смеешься?
— Я не смеюсь.
— Я тоже, — нахально говорит она.
Я растягиваю губы в улыбку.
Боже, что за ребенок и с ее болтовней. Мне жаль того бедолагу, который однажды женится на ней.
Глава 2
Истон
— Нихрена не понимаю, почему я должен следить за ней? Ты сказал, что вернешься вечером с мороженым. Она ни на минуту не умолкает. Черт. — Я прижимаю мобильный телефон к уху, желая разломать эту чертову штуку пополам.
— Ты должен мне еще четвертак, — кричит Уилла Мэй.
— Помолчи, соплячка. Я разговариваю по телефону.
— Я не соплячка.
— Еще какая, — рычу я.
— Господи. Вы закончили? — Мёрдер рычит мне в ухо. — Слушай, у ее мамы проблемы. Ее не будет еще пару дней. Ты ведь можешь справиться с ребенком?
— Черт. Дней? — Я убираю телефон от уха и смотрю на него. Поднеся его обратно к уху, я снова спрашиваю его: — Дней?
— Забери ее к себе. Я приеду в понедельник.
— В понедельник, — рычу я, но в ответ тишина. Он уже повесил трубку.
— Дай угадаю. Ты должен сидеть со мной. — Она выдохнула так, что ее челка взлетела вверх.
— Закрой рот и молча ешь яйца. — Я намазываю масло на тост, пока Пэм качает головой.
— Тебе идет отцовство, Ист.
— Я не ее отец. Черт побери. — Я с грохотом роняю нож для масла на свою тарелку.
— Кто-то должен четвертак, — поет Уилла Мэй. Ее голос все еще хриплый, но сегодня утром ее щеки больше раскраснелись.
— Ага, мы вычтем это из моей оплаты.
— Что это значит?
— Ничего. Пэм, ты не видела здесь Грэджа?
— Нет, а что?
— Нужен шлем для отродья.
— Я не отродье. Вчера ты назвал меня Леди.
— Ладно. — Я дую на свой кофе. — Маленькой Леди нужен шлем.
— Перестань называть меня маленькой.
Черт возьми, моя голова раскалывается. Ребенок сводит меня с ума.
— У тебя забот полон рот. Никогда бы не подумала, что увижу, как восьмилетний ребенок выкрутит тебе шары.
Я хмуро смотрю на Пэм и пью свой кофе.
— У Иста есть шары? Это мячи? Я люблю играть с мячами. Доджбол — веселая игра. Я не люблю футбол или бейсбол. Хотя футбол — ничего так. Мама не разрешала мне играть в футбол. Сказала, что я слишком маленькая, но я даже не самая маленькая в классе. Бобби Миллер вот такого роста. — Она прижимает руку к плечу, чтобы продемонстрировать рост Бобби.