Леди и байкер
Шрифт:
— Отлично, — мурлычет Алекса, наклоняясь ближе. — Я приготовлю тебе что-нибудь особенное для этого случая. Держу пари, ты любишь пиво. Спорим, смогу угадать и твою марку.
Я слегка отстраняюсь, чувствуя себя неловко от того, что она трется своими сиськами об меня, а ее ребенок стоит рядом и смотрит.
— Даже не спорю.
— Может быть, завтра вечером?
Обе смотрят на меня в упор, ставя меня в тупик, но я не могу сказать «нет» ни одной из них.
— Звучит неплохо.
— Это свидание. — Алекса бросает на меня такой взгляд, который говорит мне, что планирует сделать гораздо больше,
Уверен, что так и есть, и я достаточно ублюдок, чтобы позволить ей это.
**
На этот раз, когда подъезжаю к дому Алексы, я один, и все выглядит по-другому. Мусор со двора убран. Трава подстрижена. Перед дверью лежит приветственный коврик. Прежде чем я успеваю постучать, дверь распахивается, и Уилла Мэй хватает меня за руку.
— Я знала, что ты придешь. — Ее глаза лани впиваются в меня, и я не могу не усмехнуться, когда вижу, что этот чертов подсолнух все еще у нее на запястье. На ней джинсы и фиолетовая футболка с русалкой.
Чертово отродье нравится мне все больше.
— Мама приготовила жаркое. Она сказала, что мужчины любят мясо и картошку.
— Твоя мама права.
— Я хотела порезать картошку кубиками, но она отказалась и заставила меня сделать из нее пюре. А ты какую картошку любишь?
— Вареную, — отвечаю я, когда она затаскивает меня в дверь. Она смеется. — Вижу, носик от соплей освободился. — Это заставляет меня нахмуриться.
— Привет, а вот и ты. Я так рада, что ты пришел. — Алекса выходит из кухни, и у меня возникает ощущение, что нахожусь в другом доме, нежели тот, в котором был в пятницу. Здесь пахнет корицей и ванилью. Выглядит чисто. Как и должно быть в доме. Не то чтобы в последний раз, когда я был здесь, мне так уж сильно бросалась в глаза разве что отвратительная кухня.
— Спасибо, что пригласила меня. Я не могу отказаться от домашней еды, приготовленной двумя прекрасными дамами.
— Я бы обиделась, если бы ты не пришел. Ни одна женщина не воспринимает легко, когда ее отшивают. — Светлые волосы средней длины гладко ниспадают на спину. Одета Алекса в джинсовую юбку с камнями и бусинами вокруг карманов, ноги у нее стройные и загорелые. Достаточно длинные, чтобы обхватить мужчину. Черная майка демонстрирует ее живот, а черные кружева лифчика игриво выглядывают из глубокого выреза. Алекса чертовски сексуальна. Если бы ребенка здесь не было, не сомневаюсь, что мы бы пропустили ужин и сразу перешли к десерту. — Надеюсь, ты проголодался.
— Проголодался. — Я облизываю губы, мой рот наполняется запахом жаркого, доносящимся из кухни.
— Хорошо. Сладкоежка, иди умойся. Мы с Истом не начнем без тебя.
Уилла Мэй взбегает по лестнице.
— Ну что, пойдем?
— Хорошо. — Мы заходим на кухню, и там чисто. Должен признаться, я сомневался том, что у Уиллы Мэй есть еда, когда они уезжали от меня, но позвонил Презу, и тот сказал, что позаботился об этом. На буфете стоит тарелка со свежими фруктами, а в центре кухни накрыт стол. Роллы, жаркое и овощи. Макароны с сыром тоже.
Я наблюдаю за Алексой, пока она наливает стакан молока для своей дочери и протягивает мне бутылку «Будвайзера».
— Ты молодец. — Я откручиваю крышку и делаю тягучий глоток.
— Я лучше, чем молодец, Ист.
— Э-э, вообще-то Истон, но да, ты можешь называть меня, как хочешь, готовя мне такую еду.
Она сексуально усмехается аппетитными губами, покрытыми ягодным блеском.
— Вот как. — Быстрым движением она опускает палец в картофельное пюре. Затем засасывает тонкий пальчик между пухлыми губами и стонет. — Такое сливочное. — Еще раз обмакнув палец в пюре, она подносит его к моему рту. — Попробуй.
— Я готова к еде, — объявляет Уилла Мэй, не дав мне шанса ответить.
— Может быть, позже. — Я подмигиваю Алексе. Грэдж был прав, у нее проблемы. Мы втроем выдвигаем стулья и устраиваемся за столом. Алекса сначала предлагает мне мою порцию, но прошу ее накрывать дальше и ставлю свою тарелку Уилле Мэй. Слышу, как у нее бурчит в животе.
Еда восхитительна. Мясо сочное и нежное. Картофель немного комковатый, и можно было бы добавить больше соли, но в целом Алекса хорошо постаралась. Уилла Мэй без остановки рассказывает о своих друзьях в школе. Есть какой-то мальчик, который все время дергает ее за волосы и наступает на задник ее ботинка. Балуется с ее рюкзаком.
— На днях он щелкал меня по уху весь урок чтения.
— Он делает так, потому что ты ему нравишься, но не знает, как это показать или сказать тебе. — Ее глаза сужаются до темных щелок от моих слов. — Это правда. Спроси свою маму. Она тебе расскажет. Парни вытворяют всякие глупости, чтобы привлечь ваше внимание, даже если мы все делаем неправильно.
— Мама говорит, что мужчины хороши только для двух вещей. Поднимать тяжести и делать детей, но ни то, ни другое у них не очень хорошо получается. Вот почему она держит в ящике у кровати ту розовую штуку. Если ее включить, она вибрирует. У нее много батареек.
Я давлюсь морковкой, а лицо Алексы становится свекольно-красным.
— Уилла Мэй, — шипит она.
— Это правда. Это то, что ты сказала по телефону Митзи.
— Не вежливо подслушивать разговоры взрослых, леди. — Я бросаю на нее укоризненный взгляд, и она откидывается на стуле. — Или рыться в их вещах.
— Прости, мам.
— Давай просто… поговорим об этом позже. Хорошо? Кто хочет чизкейк?
— Я бы съела кусочек. А ты? — Я подталкиваю коленку Уиллы Мэй, когда она дуется, сложив руки на груди.
— Сладкоежка?
— Конечно.
— Мы можем поесть в гостиной и посмотреть фильм. Уилла, детка. Почему бы тебе не пойти и не выбрать нам что-нибудь посмотреть?
— Звучит неплохо. Иди. Слушай свою маму.
Она со скрипом отодвигает стул и выбегает из комнаты.
— Извини за нее. Она не привыкла, чтобы кто-то осуждал ее за ее поступки. Я сама виновата. Избаловала ее.
— Она хороший ребенок.
— Ты так думаешь? Я всегда в ужасе от того, что испортила ей жизнь. Я не самый дружелюбный человек. Уверена, ты это уже понял. Это просто я. Иногда все становится немного тяжелым, а я не умею протягивать руку помощи или просить о ней. На днях мне показалось, что я тону и никак не могу вынырнуть. Поэтому для меня очень много значит то, что ты был рядом с Уиллой Мэй, хотя совсем нас не знаешь. Ты мог бы поручить ее кому угодно, но этого не сделал. — Она на минуточку замолкает. — Моя жизнь сложна.