Леди и лорд
Шрифт:
— Знаю, — откликнулся муж. — Я и сам такой. — Крепкая ладонь, скользнув по волосам Элизабет, остановилась у нее на затылке. С нарочитой медлительностью он притягивал ее голову к себе. — Я хочу почувствовать твои язык, — пояснил Джонни внезапно севшим голосом.
В то же мгновение ее губы коснулись атласной кожи, и язык торопливо побежал вокруг живого утеса. Круг за кругом, круг за кругом…
— Нет… только вершину, — тихо приказал Джонни. — Не отпускай меня. — Он вернул ее ладони на свои бедра. — Вот так, хорошо… А теперь возьми его в рот. Очень хорошо… — Его глаза блаженно сузились.
Стоя
— Возьми его целиком, — пробормотал Джонни и осторожно подался вперед. Его член наполнил собой рот Элизабет. Какое-то мгновение ее супруг оставался неподвижен, отдаваясь во власть ощущения, уносившего его к заоблачным вершинам счастья. Вернувшись наконец на землю, он нежно провел кончиками пальцев по ее щекам, чувствуя, как распирает их изнутри его же плоть. Затем погладил ее лоб, повторяя очертания бровей. И она подняла на него глаза. Поддерживая ее голову обеими руками, Джонни начал медленно покачиваться взад-вперед. Мягкое трение се языка и губ, прикосновения к гортани доставляли ему ни с чем не сравнимое наслаждение.
— Посмотри, — призвал он жену, заметив их отражение в зеркале у кровати, — ты выглядишь очень заманчиво. — Они оба отражались в зеркале в профиль. Элизабет, склонившая перед мужем колени, действительно выглядела в высшей мере соблазнительно. Изгибы белой плоти заключали в себе призыв, длинные светлые волосы волнами рассыпались по ее спине и ногам ее мужа.
Джонни завел непослушные пряди ей за уши, и теперь в зеркале стали отчетливо видны черты ее лица, а также его размеренные движения. Живой столб то исчезал в ее устах, то появлялся снова.
Скосив глаза, она увидела собственные губы, с готовностью принимающие любовный инструмент ошеломляющих размеров, и от этого зрелища жаркий уголек, тлевший где-то глубоко внутри ее, распалился еще сильнее.
— Такое впечатление, будто кто-то подглядывает за нами, — поделился своим наблюдением Джонни. Продолжая поглаживать шелковистые щеки Элизабет, он не отрывал взгляда от ее рта. — А что, если бы сейчас кто-нибудь и в самом деле следил за тобой? — Он медленно, с наслаждением отстранился от нее. — Следил с нетерпением, ожидая своей очереди? Ведь ты так хорошо делаешь это… — Джонни осторожно провел пальцем по ее верхней губе, изогнувшейся полукругом. — Тебе захотелось бы отведать другого мужчины?
Элизабет покачала головой, и глаза ее округлились. Ей стало стыдно, потому что от предположения, произнесенного мужем вполголоса, ее изнутри словно ошпарило, а между ногами опять забился требовательный пульс.
— Ты точно знаешь? — продолжал шепотом допытываться он. От него не укрылось то, как ее лицо залила краска желания и нервно дрогнула щека. — Признайся, ведь тебе это могло бы понравиться…
Пытаясь добиться ответа, Джонни нетерпеливо потряс ее голову, но нежное трение при этом усилилось, едва не лишив его чувств. Пытаясь справиться с захлестнувшей его волной возбуждения, он закрыл глаза.
Пальцы Джонни конвульсивно вцепились ей в волосы. Несколько секунд он сидел,
— Только попробуй лечь с другим мужчиной, и я убью тебя, — злобно выдохнул Джонни, опять погружаясь в ее рот. — Нет, вернее, я убью его, — тут же поправился он, — а тебя до конца твоих дней продержу взаперти!
Он снова был в ней, его руки обхватили ее голову, а между черными бровями пролегла грозная морщина.
— Я не допущу, чтобы ты вела себя как какая-нибудь женщина из тех, которые постоянно вертятся на скачках, — мрачно пробурчал Джонни. Впрочем, за несколько месяцев, прошедших со дня его свадьбы, он уже изрядно подзабыл, каковы они — подобные женщины, хотя они по старой памяти и теперь роями вились вокруг него, наперебой предлагая себя.
Выражение глаз Элизабет мгновенно изменилось, она отдернула голову. Однако уже в следующее мгновение оскорбленная жена ринулась вперед и изо всех сил укусила супруга, нанесшего ей непозволительную обиду.
— Какие еще женщины? — зловеще спросила она, напрягшись, как пантера, готовая к прыжку. Ее глаза еще больше позеленели от гнева.
— Больно!.. — вскрикнул Джонни.
— Вот и хорошо. А ну-ка, говори, о каких женщинах ты ведешь речь? — допрашивала Элизабет неосторожного мужа, уперев руки в бока.
— Нет никаких женщин, — пошел он на попятную. — Просто с языка сорвалась глупость какая-то. Но если ты еще хоть раз укусишь меня…
— Что-то я не припомню, чтобы ты говорил мне, что собираешься наведаться на скачках к старым знакомым. Теперь-то я, кажется, понимаю, почему ты не взял меня с собой. — Да, теперь она видела его насквозь — с его наглостью, похотью, блудливостью и еще Бог знает чем! — Значит, ты там катался не только на лошадях?
— О Господи, Элизабет, я ездил на скачки. Понимаешь? Скачки, и больше ничего! Да и сама подумай, откуда, черт возьми, у меня возьмутся силы, если мне приходится ублажать тебя по десять раз на дню? — Джонни все еще злился на нее за этот укус. Его пенис, на раздувшейся верхушке которого отчетливо виднелись следы острых зубов, нервно пульсировал. А поскольку накануне он решительно отверг все соблазнительные предложения дам легкого поведения, повергнув в шок всех, кто знал его беспечный нрав до брака, обвинения жены звучали для него сейчас особенно обидно.
— Если заниматься любовью со мной тебе в тягость, то можешь считать себя освобожденным от этой непосильной обязанности, — выпалила она, сама не своя от бешенства.
— Когда мне станет это не под силу, то, можешь быть уверена, Элизабет, я перестану утруждать себя, и не спрашивая твоего разрешения.
— Естественно, ведь у тебя всегда будет выбор. Все эти женщины всегда будут с готовностью ждать тебя — на скачках, охоте или даже за одним столом со мной, черт бы их всех побрал! — взорвалась Элизабет, снедаемая дикой ревностью.