Леди-капюшон

Вальман Анна

— Ясно. — По его лицу было понятно, что она его не убедила.

— Можешь не верить. Мне, конечно, срочно нужна работа, но трахаться ради денег с Семеном в туалете придорожной забегаловки я бы точно не стала. Уж лучше голодная смерть.

Диана попробовала руками потереть глаза. Лицо было испачкано разводами соленой воды и крови.

— Теперь верю, иначе б ты знала, что Семен и Морис голубые еще с шестидесятых. В подсобке они едят. — Бородатый махнул рукой на худую шторку, возле которой из стены торчал ржавый дождевик на обрезке шланга. — Ванная.

Диана, выпятив челюсть, убитым взглядом посмотрела на своего мучителя. Он сидел в плетеном

кресле в драных штанах и майке, прикрепляя грузило к старой удочке. На проворных пальцах рук были выбиты старинным декоративным шрифтом и украшены волной, буквы Bad Luck ("Невезение").

— Мистер Бэд Лак. Ваша ванная слишком хороша даже для меня. — Скрипя сердцем, Диана поднялась с пола и, задернув за собой шторку, стянула разорванную розочкой куртку и вывалянные в мокрой грязи брюки. — Есть нитка с иголкой? И шампунь?

— Ты еще гору косметики туда не притащила? И помолчи хоть минутку. Я как будто женился в четвертый раз.

Включив воду тонкой струйкой, Диана схватила из грязной мыльницы с пола кусок размокшего мыла с налипшей грязью и с отвращением принялась двумя пальцами чистить его от темных коротких волос.

— Мыло для собаки. — Прозвучало над ухом. Он без предупреждения заглянул за шторку, с безразличным видом оглядев обожженную девушку в кровоподтеках, в мокрой майке и трусах под капающим шлангом, который превратил ее волосы в облезлую тряпку. Потянувшись рукой под самый потолок над душевой, вытащил из щели между балками банку с шампунем и, сунув ей в руки, исчез. — Чтоб не сперли, замок хлипкий.

Диана, скрипя зубами, кинула мыло назад в мыльницу и принялась шампунем отмывать запекшиеся корки крови на виске.

— Всю воду не трать. — Раздалось откуда-то сверху с лестницы. Видимо, он ушел на второй этаж, зная, что ей некуда деваться с этой подводной лодки до захода солнца.

— Всью вёду не тлать. — Перекривляла она прижимистого мужика. — В море же полно воды!

Она свернула куртку и, вытащив из кроссовка шнурок, подвесила постиранные брюки сушиться на теплые от солнца ворота с внутренней стороны. Длинная футболка на спине была порвана и, увидев нож-балисонг, воткнутый в подлокотник кресла, Диана лезвием разодрала швы поперек и порвала материю пополам. Верхнюю часть заткнула под пояс лифа, как топ, а низ превратился в очень короткое мини, которое держалось на втором шнурке, но задницу кое-как прикрывало.

Довольная собой, она рухнула в плетеное кресло, щупая кожу на животе, собравшуюся складками-колбасками. Повертев в руках нож-бабочку, который выкидывал лезвие из двух половинок рукояти, она осмотрела гараж. Лодка, удочки и снасти. Пара резиновых сапог, непромокаемый плащ-палатка, какой-то хлам. Ничего интересного. И ничего съедобного.

— Я есть хочу! — Прокричала она, глядя в потолок — Надеюсь, ты надежно спрятал собаку!

Тишина в доме и любопытство заставили ее приблизиться к лестнице, ведущей на второй этаж. На всякий случай на голову накинув плотный непроницаемый дождевик с крючка у входа, она встала под лестницей. Темнота наверху была искусственная и ненадежная, похоже на втором этаже было окно, задернутое неплотными шторами. Идею спать в комнате с воротами, она отмела сразу. Если их отворят, то весь гараж будет залит светом. Лучше забраться повыше и спрятаться получше.

Ступая беззвучно, стопа к стопе у самых перил, Диана поднялась наверх и высунула голову из лаза. Бородатый спал на низкой кровати без задних ног лицом в подушку. Мерное дыхание и размеренное сердце говорило о том, что он в стадии быстрого

сна и может проснуться в любой момент, а, может быть, он просто притворялся спящим, чтобы проверить её.

Ветхие шкафы, серые фото и пыльные вещи выглядели так, будто их никто не трогал годами. В углах валялись экскременты мышей и засохшие панцири насекомых. Следы паутины свисали с выцветшей люстры без лампочки.

Осмотревшись вокруг, Диана проверила полки, работавших часов не было, но по ощущениям закат был еще не скоро. Глаза слипались. Живот сводило, а сердцебиение спавшего сводило ее с ума. Приблизившись ближе к кровати, она осмотрела его лицо.

Не бритая борода, переходящая в усы, скрывала шею, а по морщинкам вокруг глаз ему было от силы сорок с небольшим хвостиком. Сквозь запахи затхлого постельного белья и освежеванной рыбы проступал запах мужского пота.

Очевидно инфирматы были побочным продуктом поиска лекарства от вампиризма, потому что с виду их было не отличить от людей, но гастрономические пристрастия и способность усваивать вампирскую кровь превращала их в опасного противника, как для людей, так и для вампиров.

В школе на уроках современной истории детям всегда рассказывали, что исключительно потребность в пище заставила инфирматов объединиться с ночным братством во время войны с людьми, и поэтому человечество проиграло. Однако, прожив вампиром чуть меньше недели, Диана могла с уверенностью сказать, что человеческие правительства проиграли потому что были больше заинтересовано в борьбе друг с другом. Не могло быть другой причины, по которой подготовленные людские армии после семи месяцев противостояния сдались кучке людоедов, подгоняемых голодом и страхом подхватить болезнь. Этот страх никогда не делал их фронт единым. И зараженные всегда были и будут отверженными в вампирском обществе, просто потому что вечные существа не готовы меняться.

Завернувшись в дождевик, Диана крепко сжала в руках найденный внизу нож и свернулась клубочком в темном углу на полу, положив голову на стопку пожелтевших книг. Она решила не смыкать глаз, чтобы с последними лучами солнца выскользнуть через дверь и раствориться в воздухе, чтобы никогда больше не пересекаться с бывшим вампиром, похоже неудачливым еще больше, чем она.

Глава 10. Скандал

Когда залив погрузился в холодную синюю тень, озаряемую на западном направлении скрывшимся за горизонтом светилом, Диана, похватав с полки свои вещи, шмыгнула за ворота гаража и припустила по берегу в сторону причала. Вдоль небольших амбаров, эллингов и стоянок, на которых сушились весла и захудалые разобранные ялики, она двигалась широкими шагами, кулачками оттягивая карманы рваной на спине куртки. Последние продавцы рыбы и покупатели рыбного рынка спешили по своим делам, не обращая внимания на растрепанную девчушку, бегущую в сторону города.

Мокрые на поясе джинсы неприятно касались кожи живота и тянули вниз. Пару раз пугливо оглянувшись на крики нервных дельцов, торопливо закрывающих лавки, она юркнула в подворотню между крытыми ангарами для моторных ботиков с увесистыми замками под каждым номером.

Впереди замаячили теплыми огоньками общежитие и вереница рабочих, бредущих с фабрики домой. Пятиэтажка как муравейник заполнялась жителями, в окнах зажигался свет, и Диана с удивлением обнаружила, что в ее комнате тоже светло. Как и в детстве, когда она задерживалась на улице сверх положенного времени, ее вдруг обуял первобытный страх серьезного разговора.