Леди-киллер

Коул Мартина

Кэйт кивнула, и Патрик вышел из комнаты. А Кэйт, продолжая сидеть в кресле и держа руки на подлокотниках, снова погрузилась в размышления. Как много общего у них с Келли! Оба предпочитают чтение телевизору. Свой телевизор с экраном диаметром в тридцать два дюйма, не телевизор, а настоящее чудо техники, Келли запрятал в большой дубовый шкаф. И вообще у них много одинаковых привычек и пристрастий. Правда, где-то в самом дальнем уголке души Кэйт все еще таился страх перед Келли и не все в его биографии ей нравилось. Но, находясь рядом с ним, она готова была простить ему все на свете. Старалась найти оправдание многим его поступкам.

Патрик

вернулся с бутылкой шампанского и двумя бокалами. Разлив шампанское по бокалам, он сел на пол, прямо у ног Кэйт.

— Так здорово, Кэйт, когда в доме есть женщина!

— А миссис Мэннерс разве не женщина?

Патрик отпил из своего бокала.

— Старушка Мэннерс — приятная дама и отличная повариха, но не женщина в том смысле слова, который я имею в виду. Поняла?

Кэйт посмотрела на его лицо с резкими чертами и почувствовала, как заныло в низу живота.

Она его хочет! Она так его хочет!

— Ну как расследование? — мрачно осведомился Патрик.

От прекрасного настроения Кэйт не осталось и следа.

— Насколько я понимаю, дело не сдвинулось с мертвой точки?

Она покачала головой:

— Мы стараемся, Пэт, делаем все, что можем. Но случай тут особый, я уже тебе говорила, требует много времени и труда!

Патрик чуть-чуть привстал и еще глотнул из бокала.

— Скажи-ка, а что это за штука такая ДНК, о которой ты как-то упомянула?

— ДНК? Ну, это что-то вроде отпечатков пальцев. Это, собственно, все, чем мы располагаем. Но взять анализ крови у пяти тысяч мужчин мы просто не можем. Нет денег. Нечто подобное уже проводили в городишке Эндерби округа Лестер. Насколько я помню, в восемьдесят третьем году.

— Ну и что? Сработало?

Кэйт кивнула:

— Еще как!

Патрик снова сел на пол. В полном молчании они потягивали вино. Но как хорошо было молчать с Патриком! Не то что с Дэном, когда ничего, кроме напряжения, она не испытывала! Патрик поднялся, взял у Кэйт бокал, привлек ее к себе и поцеловал. Оторвавшись наконец от ее губ, он сказал:

— Пойдем в постель, Кэйт, я так тебя хочу!

Они пошли в спальню, прихватив с собой бокалы. Патрик не торопясь стал раздевать Кэйт, при этом целуя и лаская ее. В первый раз, когда он это проделывал с ней, она думала, что умрет от наслаждения! Он был весьма искусен в любовных играх, но его опыт нисколько не смущал Кэйт. Никто еще не любил Кэйт так, как Патрик! Ему нравилось возбуждать ее, доводить до экстаза, лаская языком и губами ее нежную плоть, и, лишь когда наступал оргазм, сильными толчками вводить свой отвердевший член внутрь и ждать, когда снова наступит оргазм. Никогда еще Кэйт не испытывала такого блаженства. Это был настоящий секс, которого она прежде не знала. Как же она могла отказаться от такого счастья!

Глава 19

1953 год

Джордж стоял в очереди, крепко прижимая пакеты к груди. Руки устали, ноги ныли от холода. Ему давно были нужны новые башмаки, старые, с дырявой подошвой, прикрытой картонной стелькой, нещадно жали. Не башмаки, а мука. Очередь едва двигалась, и Джордж с раздражением наблюдал за пожилой дамой, устроившей настоящее представление и уже в который раз пересчитывавшей сдачу. Оттащить бы ее от окошка и вышвырнуть вон из почтового отделения! Но вместо этого Джордж с благодарностью улыбнулся женщине, когда она наконец отошла

от окошка и он смог сдать свои пакеты приемщице. Пока приемщица взвешивала свертки и штемпелевала наклеенные марки, Джордж опустил руку в карман, где лежала его зарплата, и про себя улыбнулся. Первая зарплата за первую в его жизни рабочую неделю. Теперь можно подумать и о новых башмаках. Последнее поручение выполнено, пора идти домой. Идти, а не ехать, хотя путь предстоит долгий. Пожалуй, завтра он сможет воспользоваться автобусом, если только… Он помотал головой, гоня прочь дурные предчувствия. Джордж уверенно шагал по кишевшим народом улицам, где можно было увидеть и торговцев, и всякого рода ремесленников. Он без труда ориентировался в северных и восточных районах Лондона, чему научился за последние годы. Мать так часто переезжала с места на место, что он чувствовал себя всюду как дома. Сейчас они жили на улице Грин-Лейнс в Илфорде, и этот район Джордж знал как свои пять пальцев.

Дорога к дому заняла около часа, и Джордж страшно устал — до ломоты в костях. Нэнси вкусно готовила, и это было единственное ее достоинство. Поэтому Джордж прошел с черного хода прямо на кухню, перед тем тщательно вытерев ноги о коврик, лежавший у порога.

— Что-то ты поздно! — сказала Нэнси с явным раздражением в голосе. Джордж кивнул, соглашаясь. В кухне ничем не пахло, и он ошарашенно поглядел на плиту.

— Напрасно ты туда смотришь, Джорджи, мальчик мой. У меня нет денег. И я ничего не готовила. Хотя надеялась, что уж сегодня-то мы полакомимся картофельными чипсами в честь твоей первой зарплаты.

Джордж повесил на крючок на двери куртку. Все должно быть на своем месте. Нэнси не терпела беспорядка.

— Ну что скажешь? — Тон ее звучал угрожающе.

Сунув руку в карман, Джордж вытащил конверт с зарплатой, еще не распечатанный. Нэнси выхватила его у Джорджа и разорвала, высыпав монеты в свою большую руку с красными наманикюрёнными ногтями.

— И это все? — спросила Нэнси, сощурив свои зеленые глаза. — Тридцать монет?!

Джордж снова мотнул головой.

— Мне нужны башмаки.

— Разве только тебе они нужны? — расхохоталась Нэнси, швырнув на стол две полукроны. — Вот твоя доля, Джорджи, мальчик мой: двадцать пять шиллингов на расходы. — Увидев выражение его лица, она тут же перешла в наступление: — Вот что, парень, всю жизнь я тебя содержала, пора выплачивать долги!

Она не успела договорить, как на кухню ввалился Джед Макэналти, заспанный, видимо, только с постели. Увидев на столе деньги, он расплылся в улыбке, однако Нэнси сразу обрушилась на него:

— Не надейся, Джед, ничего тебе не обломится, не получишь ни пенса!

Джордж поспешил взять со стола выделенные ему две полукроны. О ботинках и автобусе и мечтать нечего. Придется копить деньги. Он ушел в гостиную и сел на софу, чтобы не слышать ругани Нэнси и ее сожителя. Немного погодя он услыхал, как громыхнула дверь черного хода и мать застучала каблуками по бетонной дорожке за домом. В гостиную вошел Джед.

— Нэнси пошла за чипсами, — сказал он и, устроившись в кресле у камина, принялся расчесывать волосы. — Снял бы ты себе, Джорджи, комнатенку и перестал снабжать монетой эту старую крысу! — Джед помолчал, глядя на огонь в камине, и снова заговорил: — Послушай-ка меня, сынок, она знаешь, сколько зарабатывает! Так что твои деньги для нее капля в море! В жизни не встречал такой стервы!