Леди, леди, это я!
Шрифт:
– Боб, это говорит Дейв снизу, я сижу сейчас на коммутаторе. Только что мне позвонил патрульный Оливье, совершающий обход Южных.
– Ну и?..
– На тротуаре он обнаружил Мейера в бессознательном состоянии и сильно избитого.
– Кого?
– Мейера.
– Нашего Мейера?
– А какого же еще? Конечно, нашего Мейера.
– Господи, да что же это творится? Что они там – открыли охотничий сезон на полицейских? Так где, ты говоришь, его нашли?
– Да я уже отправил туда санитарную машину. Он скорее всего сейчас на пути в больницу.
– А кто
– Понятия не имею. Патрульный сказал, что он валялся там в луже собственной крови.
– Слушай, мне, наверное, лучше сразу поехать к нему в больницу. Дейв, не позвонишь ли лейтенанту? А кроме того, постарайся срочно направить сюда кого-нибудь, чтобы сидел на телефоне, ладно? Я ведь тут совершенно один.
– Ты хочешь, чтобы я позвонил кому-нибудь и вызвал на работу.
– Не знаю уж, что тебе и сказать. Ведь тут наверху обязательно должен дежурить хотя бы один детектив.
Знаешь, ты лучше поговори об этом с лейтенантом. Мне чертовски не хотелось бы портить кому-то выходной.
– Ладно, я переговорю с лейтенантом. А пока, может быть, Мисколо посидит там у вас?
– Да, попроси пока его. Так какая, ты говоришь, это больница?
– Главная городская.
– Немедленно выезжаю туда. Большое спасибо, Дейв.
– Хорошо, – сказал Мэрчисон и повесил трубку.
О’Брайен, опустив трубку, выдвинул верхний ящик стола, достал оттуда револьвер, пристегнул кобуру к поясу, набросил пиджак и шляпу и театрально раскланялся с пустой комнатой. Сбежав вниз по лестнице, он помахал рукой сидевшему там Мерчисону и выбежал на залитую октябрьским солнцем улицу.
Да, неплохое начало у этой недели, ничего не скажешь.
Понедельник – день тяжелый.
Глава 10
Терри Гленнон был задержан в четыре часа дня. К этому времени в дежурном помещении успела собраться уже целая компания здоровенных детективов, которые с напускным безразличием приглядывались к парнишке в наручниках, требовавшему объяснения, за что это его приволокли в участок.
Боб О’Брайен, который взял на себя роль самого любезного из полицейских, приступил к объяснениям: Мы приволокли тебя в полицейский участок потому, что мы считаем, что именно ты вместе со своими дружками избил сегодня до полусмерти одного из наших полицейских. Надеюсь, ты удовлетворен ответом?
– Я не понимаю, о чем вы говорите, – сказал Гленнон.
– Я говорю о полицейском в ранге детектива, которого зовут Мейером Мейером, – любезно продолжил свои пояснения О’Брайен. – Сейчас он находится в Центральной городской больнице, где ему оказывают помощь. Он получил множество ссадин, кровоподтеков, подозревают также сотрясение мозга. Ну, как – картина постепенно проясняется?
– И все равно – я не знаю, о чем вы толкуете.
– Ну, что ж, прекрасно. Можешь играть в молчанку, – сказал О’Брайен. – Времени у нас достаточно. Во время ленча я съездил в больницу, и Мейер сам сообщил мне, что сегодня он нанес визит на квартиру Гленнонов, где молодой парень по имени Терри Гленнон очень рассердился на то, что детектив Мейер позволил
– Да, я помню, как он приходил.
– Вот видите, а, может, вы теперь постараетесь припомнить, куда это вы пропали после того, как ваши дружки напали целой группой на Мейера?
– Никуда я не пропадал. Я гулял себе в своем квартале. А кроме того, ни на кого я не нападал – ничего подобного не было.
– В вашем квартале тебя не было, Гленнон. Мы разыскивали тебя с самого полудня.
– Ну, я прошвырнулся немножко, – сказал Гленнон. – Ну и что из этого?
– Ничего особенного, – вмешался в разговор Карелла. – Каждый имеет право прогуляться. Закон этого не запрещает. – Он мило улыбнулся и спросил. – А куда ты направился после того, как вышел из дома, припомни-ка, Гленнон?
– Я пошел в центр.
– И куда именно ты пошел в центре? – спросил Уиллис.
– Я зашел в кондитерскую.
– В какую именно кондитерскую? – спросил Браун.
– В ту, что на углу.
– И сколько ты там пробыл? – спросил Ди-Мэо.
– Не знаю. Час, а может – два. Откуда мне знать?
– Да, лучше было бы припомнить поточнее, – сказал О’Брайен. – Зачем вы избили Мейера?
– Я никого не избивал.
– А кто избивал?
– Не знаю.
– Ты когда-нибудь слышал о Клер Таунсенд?
– Да.
– Где и когда?
– Мать моя говорила о ней. И этот полицейский, который приходил к нам, тоже о ней справлялся.
– Сам ты с ней знаком?
– Нет.
– А знаешь человека по имени Джо Векслер?
– Нет.
– А Энтони Ла-Скала?
– Нет.
– А Герберта Лэнга?
– Нет.
– Зачем ты избивал Мейера?
– Я никого не избивал.
– А почему твоей матери не нравятся твои дружки?
– Откуда я могу знать? Можете спросить у нее самой.
– Ее-то мы обязательно спросим. Но сейчас я спрашиваю об этом тебя.
– Я не знаю, почему она их не любит.
– Ты состоишь в какой-нибудь банде, Гленнон?
– Нет.
– Значит, вы там у себя называете это клубом? И как же называется ваш клуб, а, Гленнон? Клуб атлетизма и светского общения, да?
– Нигде я не состою. И ничего никак не называю, потому что нигде не состою.
– Это ребята из твоей компании помогли тебе расправиться с Мейером?
– Никакой компании у меня нет.
– А сколько человек там было?
– Я вообще не знаю, о чем вы тут толкуете. Я просто пошел себе в центр и...
– И что же ты сделал потом? Вернулся и стал поджидать Мейера на лестнице?
– ...и потолкался там в кондитерской...
– И решили избить его, как только он выйдет от твоей матери?
– ...часа два, а может быть и больше, а потом пошел себе немного прогуляться.
– А где ты ел свой ленч?
– Что?
– Где завтракал?
– Ну, взял горячую сосиску на Баркер-стрит.
– А ну-ка, покажи свои руки.
– Зачем?
– Покажи руки, кому сказано! – рявкнул на него Карелла.