Леди Малфой
Шрифт:
— Директор сила! — кричали мужчины и одобрительно кивали головами.
— Такой милый… — замечали некоторые мамаши, потупив взоры. Услышав в первый раз эпитет «милый» по отношению к Северусу Снейпу, я чуть было не забыла где я, и кто я, настолько не подходило подобное определение высокому раздраженному мужчине средних лет с сальными волосами и репутацией самого злобного профессора школы чуть ли не за всю её историю!
— Такой верный! — раздавалось в основном по обе стороны от меня. На такое замечание возразить было нечего. Даже чересчур верный, к несчастью для моей семьи…
Стол
Я не ожидала ничего особенного от приветственной речи Северуса, ну не о закупорке смерти ему было вещать, в самом деле? Он говорил сухо, сжато, что естественно, но не смотрел на Габриэля и отворачивался от Слизеринского стола так рьяно, как только позволяли физиологические особенности шеи! Ни единого взгляда, ни даже намека на взгляд! Габриэль вытянулся в струнку, в надежде увидеть глаза своего будущего профессора Зельеварения, а эту должность Снейп не оставил, но тщетно! От злости сын заскрежетал зубами.
— Мама, познакомь меня с ним, мне очень нужно! — сказал сын сразу же, как только Северус замолк, а Макгонагал огласила список ответственных за экскурсантов. Директора в нем не значилось, и я поняла, зачем он махнул палочкой из-за спины Минервы, наверняка должен был вести предполагаемых слизеринцев в подземелья, но передумал.
— Как бы тебе объяснить… Может, не стоит? Ты же знаешь, это маму расстроит… — я хваталась за соломинку, но Габриэлю было плевать на мои чувства.
— Если ты сейчас же меня не представишь, то они, — он указал на толпу, закрывающую собой желанную цель, — освободят путь сами! — какую именно гадость он мог бы наслать на мешавших ему людей, я предпочла так и не узнать.
— Дети, — обратилась я к притихшей компании, — вас дядя Драко поводит, он знает подземелья не хуже Малфой-мэнора. Идите, не заставляйте себя ждать!
Габриэлю ничего не бывает нужно «просто так», и я немного кривила душой перед сыном, ведь хорошо понимала, если надо, значит надо. Потому набрала в грудь воздуха и двинулась в самую гущу волшебников и волшебниц, держа руку ребенка в своей.
— Не дрожи, мам, все будет хорошо!
— Да будет, когда-нибудь обязательно будет, когда только… — пожаловалась я неизвестно кому.
Передо мной все подобострастно расступились и зашептались.
— Какой милый мальчик… — неосторожно заметила одна тучная дама с флажком Когтеврана, немедленно схватившаяся за живот точно так же, как и Джеймс Поттер час назад.
Я дернула сына за руку.
— Ладно-ладно, больше не буду! — ноги подкосились, ведь его голос с неизвестно откуда взявшейся хрипотцой раздался не где-нибудь, а у меня в голове! Многое прояснилось, но многое только предстояло понять…
Северус Снейп приготовился бежать, а я не верила своим глазам! Он и бежать, увиливать?!
— Директор! — завопила я, подгоняемая умоляющими глазами Габриэля. — Позвольте мне представить вам сына! Он очень хочет познакомиться с вами, правда дорогой? — последние слова должны были добавить прозаичности в такую совсем не заурядную ситуацию.
Но
— Не сомневаюсь, что хочет… — протянул директор и медленно обернулся, сверкнув черными глазами над крючковатым носом.
— Добрый день! — поздоровался ребенок.
— Ну раз вы здесь, молодой человек, то какой же он добрый? Шутите? — он немного развел руки, удивляясь.
Никаких прелюдий, никаких уловок и лживых слов, а война без объявления и предупреждения, открытая, жуткая, на всю жизнь. То была дуэль двух умов, двух сильных личностей, двух несчастных, обделенных светом людей. Леди Малфой в ней места уже не было, она отвоевала свое, ей оставалось только вздыхать, наблюдая, как мальчик и взрослый мужчина не могут расцепить своих взглядов, сведенных в борьбе самой судьбой. И я вздыхала, догадываясь, что боль и ненависть в глазах Северуса еще и признак сломанного мысленного блока. Мой сын, все же, оказался лучшим легилиментом, чем Темный Лорд…
В голове Гарри Поттера он узнал, что тот сегодня получит ценную информацию от некого неизвестного предателя его семьи. В голове Северуса, в которой и так приказал ему покопаться Волдеморт, он увидел, кто этот человек, тем самым убедившись, что информация ценная, ведь и человек не чужой! Что именно так и не узнал Гарри, Габриэль поймет, убивая этого самого человека…
Предателем Темной Стороны оказался переосмысливший свои ценности Рудольфус Лестрейндж, каким-то образом, не без помощи магии и ничего не подозревающей супруги, он выведал, где Лорд хранит свои тайны, и пришел к неверному, для него неверному, решению.
Чтобы дало бы такое знание БПС, ведь они и так пытались Габриэля со света изжить? Знания, огромные знания! Выкрасть их перед смертью мага вполне возможно, многие века этим пользовались нечистые на руку умельцы, но мой сын не позволил такому случиться, он защитил обожаемого крестного и себя, равного ему по силе. Он незаметно покинет Хогвартс через десять минут, опередит Корнера, спешащего к Рудольфусу на выручку, негромко постучится в дверь и скажет:
— Здравствуйте, Драко у тети Беллы часы вчера забыл, на цепочке, можно забрать? Вон в том кресле, у камина, — и заглянет за плечо мужчины, разыгрывая правдоподобность.
Рудольфус не поверит, но кивнет, вежливо впуская свою смерть, и примет её достойно. Он раскаялся, а оно, раскаяние, лишь эхо приближающихся шагов расплаты. Он понял это, и умер с легкой полуулыбкой на изуродованном лице…
Его последние слова:
— Простите меня, все простите … — он тоже, вот жизнь странная, оказался лучше меня. Обидно, чертовски обидно!
На следующий вечер я буду стоять перед резной дубовой дверью в спальню старшего сына, расположенной на верхнем этаже замка Слизерина, с поднятой рукой, готовая постучать, войти, поговорить, поплакать о несбывшихся мечтах, объяснить что-то ребенку о нем самом, но… не войду, не постучу, не пожалею.