Леди - обольстительница
Шрифт:
Эльма смотрела на нее с таким ужасом и недоумением, словно у Гвен выросли на лбу рога.
– Но ведь эти женщины работают машинистками или служат в почтовых офисах, Гвен! Вы не должны сравнивать себя с ними.
– Я и не сравниваю. Но то, что они работают, не делает их менее респектабельными. Эти женщины не хуже и не лучше моей матери, которая тоже работала до замужества.
Эльма, раскрыв рот от изумления, сокрушенно покачала головой:
– Ваша мать хотела для вас лучшей доли, чем судьба почтовой служащей или машинистки.
Гвен потупила взор и стала разглядывать
– Но она не хотела, чтобы я выходила замуж без любви.
– Никто не заставляет вас делать это. Боже правый, что произошло с вами тогда, у алтаря? Похоже, у вас не только разбилось сердце, но и повредился мозг!
– Мое сердце не разбито! – решительно возразила Гвен, стукнув чашечкой по столу. – Сколько раз вам говорить об этом!
Эльма прищурилась:
– Да, я это уже слышала. Но дело заключается не только в ваших желаниях, Гвен. – Теперь голос Эльмы звучал холодно и непреклонно. – Вынуждена напомнить, что, взяв вас к себе в дом, я поручилась за вас, рискуя своим добрым именем. Вы многого не знаете, Гвен. Признаюсь, друзья предостерегали меня от необдуманных шагов, настраивали против вас. Они говорили: «Эльма, на осинке не растут апельсинки». Но я их не слушала. Я убеждала их в том, что вы добрая милая девушка с мягким сердцем. Тогда я и подумать не могла…
Эльма осеклась и, сжав губы, тряхнула головой.
Гвен молча наблюдала за ней. То, что вертелось у нее на языке, могло бы обидеть Эльму. Гвен хотела напомнить, что «осинка» оплачивала счета Бичемов на протяжении десяти лет. Эльма приняла ее в дом вовсе не за добрый мягкий нрав.
– Нет, – вдруг воскликнула Эльма, вскинув голову, – я не позволю вам остаться одной в Париже! И давайте прекратим дискуссию на эту тему. Вы меня поняли?
В этот момент дверь распахнулась и в гостиную без стука вошел Алекс. Привалившись к косяку, он с небрежным видом застегнул перчатку на руке.
– Мне показалось, я слышал какой-то крик. Могу я чем-то помочь?
Гвен напряглась и внутренне сжалась. На ее взгляд, Алекс пришел не вовремя.
– Это все вы! – зашипела на него Эльма и резко встала. – Вы во всем виноваты!
Глава 9
– Не забывайте писать мне! – крикнула Эльма, махая носовым платочком из окна.
Алекс ткнул Гвен локтем под ребро, и она тихо заворчала на него.
– Каждый день! – громко ответил он Эльме, а затем тихо произнес: – Да машите же вы, черт возьми, иначе мы так и не отделаемся от неё!
Гвен вяло взмахнула рукой, в ответ носовой платочек Эльмы энергично затрепетал. Затем она закрыла окно и отошла вглубь купе.
Облегченно вздохнув, Алекс снова водрузил шляпу на голову.
– Отлично, – сказал он, – а теперь быстро отсюда, пока она снова не высунулась из окна.
Алекс схватил Гвен за руку и увлек ее за собой по платформе.
Толпа расступалась перед ними, уступая дорогу – возможно, потому, что Алекс был более шести футов ростом и одет во все черное, как полночный вор. Впрочем, пальто с капюшоном сидело на нем весьма элегантно. Он притягивал к себе взоры всех женщин в возрасте
– А вот и наш вагон, – сказал Алекс, – в голове поезда.
Гвен с опаской взглянула на громаду паровоза, из которого с шипением вырывались клубы белого пара.
Алекс вспрыгнул на подножку вагона и повернулся, чтобы помочь своей спутнице. Однако в этот момент поезд тронулся. Гвен, которая успела поставить одну ногу на подножку, закричала, чувствуя, что теряет равновесие.
Алекс, быстро обхватил ее за талию и втащил в вагон. Гвен оказалась на несколько мгновений прижатой к его груди и уловила исходивший от него смешанный запах шерсти, мыла и крема для бритья.
Отстранившись от него, Гвен засмеялась:
– Драматичное начало, ничего не скажешь!
Алекс усмехнулся:
– Да уж!
Рядом с ними кто-то сдержанно кашлянул. Обернувшись, они увидели проводника в серой униформе.
– Билеты, пожалуйста, – сказал он по-французски.
– Ах да, конечно.
Алекс полез в карман за билетами, а Гвен прислонилась к стене вагона. Пол дрожал у нее под ногами, поезд набирал скорость.
– Я выкупил все места в вагоне, – сообщил Алекс. – Даже если Эльма вздумает бродить по поезду, она не сумеет попасть к нам.
Гвен с одобрением посмотрела на него. Алекс поступил очень мудро.
Взглянув на Гвен, он вдруг встревожился:
– О Боже, что с вами, Гвен? Вы нездоровы? На вас лица нет и глаза на мокром месте. Вы вот-вот расплачетесь. Еще не поздно сойти.
Гвен вымученно улыбнулась:
– Да, конечно.
Однако перрон, а значит, и Париж уже остались позади.
– Вы можете сойти с поезда на следующей станции. Я сам как-нибудь разберусь с Баррингтоном.
– Нет, – поспешно возразила Гвен. – Я не собираюсь плакать. Просто я…
Она запнулась, не решаясь закончить фразу. «Просто я боюсь тебя», – хотелось сказать ей.
Войдя в гостиную их апартаментов сегодня днем, Алекс уселся рядом с Эльмой, не обращая внимания на её обвинения, угрозы и требования убираться прочь. Взяв Эльму за руку, он кротко попросил ее перечислить все его грехи. Именно кротко! Гвен никогда прежде не замечала в нем такой кротости и смирения.
Разумеется, Эльма тут же принялась осыпать его обвинениями и упреками. Она отчитала его за то, что он оказывает дурное влияние на ее подопечную. Алекс кивал, сжимая ее руку и бормоча слова согласия в ответ.
Гвен даже на минуту показалось, будто он хочет поспособствовать ее отъезду в Лондон. Но она заблуждалась. Вскоре Алекс начал исподволь внушать Эльме мысль о том, что она устала и переутомилась от своих обязанностей компаньонки Гвен, что эта миссия приносит ей одни треволнения и беспокойства. Затем Алекс намекнул на то, что красивые женщины зрелых лет терпят от общества много несправедливостей. Ловко переведя разговор на мистера Бичема, он довел Эльму до горьких слез. Она разрыдалась у него на плече от жалости к себе, и Алекс ободряюще похлопал ее по руке.