Леди полночь
Шрифт:
Боль в легких ослабла. Но с отступившей болью на нее обрушился страх, ослепляющий по силе. Руна Дыхания облегчала ее борьбу за доступ к воздуху, но ужас от того, что могло окружать ее, был не менее интенсивным. Она потянулась за клинком Серафима на ее поясе и высвободила его.
Манукель, подумала она.
Клинок ожил в ее руке, озаряя воду вокруг нее и та стала мутно-золотой. На мгновение Эмма была ослеплена; затем ее зрение прояснилось, и она увидела их.
Демоны.
Девушка закричала, и вокруг безмолвно поднялся рой пузырьков. Они были прямо под ней, как восстающие кошмары: бугорчатые, скользкие
Алое, змееподобное нечто метнулась к ней сквозь воду. Она увернулась, врезавшись во что-то мягкое и мясистое. Она подавилась от отвращения и нанесла удар вниз; снова пролилась кровь. Море вокруг нее становилось цвета древесного угля.
Она толкала себя к поверхности, уносимая лавиной демонической крови. Поднимаясь все выше, она могла видеть белую луну, размытую жемчужину на поверхности воды. Руна Дыхания выгорела с ее кожи; казалось, что ее легкие вот-вот лопнут. Она чувствовала отток воды под ногами, но не смела посмотреть вниз. Эмма потянулась вверх, вверх к месту, где вода заканчивалась; она почувствовала, как ее рука прорвалась на поверхность, воздух остужал ее пальцы.
Что-то схватило ее за запястье. Клинок Серафима выпал из ее руки, светящаяся точка света, ускользавшая прочь от нее, когда она уже буксировала на поверхности воды. Она жадно глотнула воздуха, но было слишком рано. Вода заполнила ее легкие, грудную клетку, и темнота врезалась в нее с силой грузовика.
Идрис, 2009
На их с Джулианом церемонии парабатай Эмма узнала две важных вещи. Первая заключалась в том, что она не была последней из семьи Карстаирс, оставшейся в этом мире.
Их церемония парабатай проходила в Идрисе, потому что они сражались в Темной войне, и их доблесть была признана. По крайней мере, говорил Джулиан, она иногда признавалась — но не тогда, когда им нужно было что-то действительно важное, как, например, вернуть его сестру с острова Врангеля, а вот если нефилимы хотели закатить вечеринку по поводу того, какими нефилимы были классными, то всегда пожалуйста.
Когда они прибыли, то пораженно рассматривали улицы Аликанте. В последний раз, когда они были в столице Идриса, он был разрушен Темной войной. Разгромленные улицы, гвозди, вбитые в стены, для защиты от фейри, двери Зала Соглашений были вырваны. Теперь он снова был нетронут и чист, булыжники вставили на место, каналы омывали дома, а демонические башни мерцали над всем этим.
– Он кажется меньше, - сказал Джулиан, оглядываясь вокруг со ступеней Зала Соглашений.
– Это не он стал меньше.
– Голос принадлежал молодому человеку с темными волосами и глазами, с улыбкой глядящему на них.
– Просто ты вырос.
Они уставились на них.
– Вы меня не помните?- спросил он. Он понизил голос, словно цитируя.
– Эмма Корделия Карстаирс. Оставайся со своим парабатаем. Иногда храбрее не вступать
– Брат Захария?
– Эмма была поражена.
– Вы помогли нам во время Темной войны…
– Я больше не Безмолвный брат, - сказал он.
– Я обычный человек. Меня зовут Джеймс. Джеймс Карстаирс. Но все зовут меня Джем.
Последовали шок, затем болтовня, и Джулиан дал Эмме возможность поразиться и усыпать бывшего брата Захарию вопросами. Джем объяснил, что он стал Безмолвным братом в 1878, но теперь он оставил эту роль, чтобы он мог жениться на своей возлюбленной, маге Тессе Грэй. Джулиан спросил, означает ли это, что ему было сто пятьдесят лет, и Джем ответил, что был близок к этой дате, хотя ион выглядел моложе. Он выглядел примерно на двадцать три.
– Почему ты не рассказал мне все еще тогда?- потребовала Эмма, пока они шли в Город молчания, спускаясь вниз по длинным каменным лестницам.
– То, что ты Карстаирс.
– Я думал, что могу умереть, - честно ответил он.
– Шла битва. Казалось жестоким рассказывать тебе, если я не знал, переживу ли этот день. А после этого Тесса предостерегла меня, чтобы я дал тебе время оплакать своих родителей, приспособиться к новой жизни.- Он повернулся и взглянул на нее, и выражение его лиио одновременно было скорбным и ласковым.
– Ты Сумеречный Охотник, Эмма. И ни Тесса, ни я уже не являемся нефилимами, больше нет. Чтобы жить со мной, хоть ты и была бы желанным гостем, тебе бы пришлось перестать быть Сумеречный охотником. А это слишком жестокий выбор, чтобы заставлять тебя его делать.
– Жить с тобой?- это был Джулиан, резкое предупреждение слышалось в его голосе.
– И зачем ей это делать? У нее есть дом. У нее есть семья.
– Именно, - подтвердил Джем.
– И есть еще кое-что. Могу я поговорить с Эммой наедине?
Джулиан сверился глазами с Эммой, и она кивнула. Он развернулся и направился вниз по лестнице, оглядываясь назад несколько раз, чтобы удостовериться, что все в порядке.
Джем легко коснулся ее руки. На ней была церемониальная одежда для ритуала, но она могла чувствовать шрам, который сама же нанесла себе острием Кортаны, когда он дотронулся до нее, словно ощущая их общую кровь.
– Я хотел быть здесь ради тебя, ради этого, - произнес он.
– Потому что однажды и у меня был парабатай, и эта связь бесценна для меня.
Эмма не спросила, что случилось с парабатаем Джема. Безмолвным братьям было запрещено иметь парабатаев, и, кроме того, сто тридцать лет - это очень-очень долго.
– Но я не знаю, когда смогу вновь с тобой встретиться, - сказал он.
– Тесса и я, мы должны кое-что найти. Кое-что важное.
– Он колебался.
– Поиски будут опасными, но как только это будет найдено, я бы хотел вновь стать частью твоей жизни. Кем-то вроде дяди.
– Он слегка улыбнулся.
– По мне, может быть, и не скажешь, но у меня большой опыт в качестве чьего-то дяди.