Леди полночь
Шрифт:
Управление Институтом было тяжелой работой. Это потребовало всю способность Джейса очаровывать, инстинкт Клэри сохранения мира и построения союзов. В одиночку, ни один из них, возможно, не сделал бы этого, но вместе, с решительностью Клэри уравновесить его стремления, ее знания примитивного мира и его практичности, его древней крови Сумеречного охотника и обучения, - они сделали это вместе. Джейс всегда был настоящим лидером их небольшой группы, доказанным стратегом, превосходным в способности судить, кто будет лучшим в какой-либо ситуации. А Клэри была
Лили сказала что-то в ухо Джейсу, наверное, пожелание на следующую песню. Она умерла в двадцатые годы и была всегда требовательной к джазовым ритмам. После чего она повернулась на каблуках и направилась к одеялу, которое было расположено в дальнем углу комнаты. Магнус сидел на нем, а его сын Макс, трех летний мальчик-колдун с темно-синей кожей, свернулся калачиком рядом с ним. Также на этом одеяле сидел пятилетний мальчик, Сумеречный охотник со спутанными черными волосами, который протягивал книгу Магнусу с застенчивой улыбкой.
Беатрис внезапно появилась напротив Клэри.
– А где Изабель?
– прошептала она.
– Она хочет сделать объявление, - прошептала Клэри в ответ.
– Она ждала пока все соберутся. А что?
Беатрис многозначительно взглянула на рыжеволосую и склонила голову в сторону двери. Через несколько секунд, Клэри пошла за ней следом по коридору, она подобрала юбку своего платья, чтобы не споткнуться о его подол. Она могла видеть себя в зеркалах, висящих вдоль стены коридора, ее зеленое платье цвета цветочного стебля.
Джейсу нравилось, когда она была одета во что-то зеленое, сочетаемое с ее глазами, но было время, когда цвет смущал ее. Она была не в силах смотреть на себя без раздумий о своем брате, Джонатане, чьи глаза стали зелеными, когда он умер.
Когда он был Себастьяном - его глаза были черными. Однако это было много лет назад.
Беатрис привела ее в столовую, которая была полна цветов. Голландские тюльпаны - Клэри была уверена в этом. Они стояли на стульях, на столе, на буфете.
– Это только что доставили, - проговорила Беатрис голосом, будто они говорили о мертвом теле, а не о местной флоре.
– Ладно, так в чем проблема?
– переспросила Клэри.
– У Изабель аллергия на тюльпаны, - сказал голос из тени. Клэри вздрогнула. Алек Лайтвуд сидел в кресле на дальнем конце стола, одетый в не заправленную белую рубашку поверх черных брюк. Он держал в руках точно такой же желтый тюльпан и обрывал его лепестки.
– Беатрис, я могу поговорить с Клэри наедине хотя бы секунду?
Беатрис кивнула, на ее лице читалось облегчение передать проблему кому-то другому, и выскользнула из комнаты.
– Что случилось, Алек?
– спросила Клэри, делая шаг к нему.
– Почему ты здесь, а не с остальными?
– Моя мать сказала мне, что Консул может нагрянуть, - сказал он мрачно.
Клэри уставилась на него с недоумением.
– И?
– спросила она. Это не выглядело так, будто Алек был
– Ты же знаешь о Рафе, верно?
– сказал он.
– Я имею в виду, все детали.
Клэри сомневалась. Несколько месяцев назад, Алек был послан в Буэнос-Айрес, чтобы следить за рядом вампирских атак. Во время пребывания там, он нашел пятилетнего мальчика - Сумеречного охотника, пережившего нападение на Буэнос-Айресский Институт во время Темной войны. Он и Магнус телепортировались туда и обратно, из Аргентины в Нью-Йорк, снова и снова, не рассказывая никому о том, что они делали, пока в один прекрасный день они не появились в Нью-Йорке с худым мальчиком, чьи глаза были широко раскрыты. Они объявили, что усыновляют его, что он будет их вторым ребенком. Братом Макса.
Они назвали его Рафаэль Сантьяго Лайтвуд.
– Когда я впервые увидел Рафа, он жил на улице и голодал, - сказал Алек.
– Он воровал еду у примитивных, ему снились кошмары, потому что у него было Видение и он видел монстров.
– Алек закусил губу.
– Дело в том, что они позволили нам усыновить Макса, потому что он нежить. Никто не хотел его брать. Никто не позаботился бы о нем. Но Раф — Сумеречный охотник, а Магнус — нет. Я не знаю, что Совет будет думать о воспитании нефилима нежитью, особенно, когда они отчаянно пытаются пополнить ряды Сумеречных охотников.
– Алек, - сказала Клэри твердо.
– Они не заберут у тебя Рафа. Мы им не позволим.
– Я не позволю им, - сказал Алек.
– Я бы их всех убил сначала. Но это было бы неловко и испортило бы вечеринку.
В голове у Клэри возник краткий, но яркий, мысленный образ Алека, стреляющего в гостей вечеринки из лука, в то время как Магнус выплеснул бы на них весь свой магический огонь. Она вздохнула.
– Есть ли у вас основания думать о том, что они заберут Рафа? Не было никаких признаков, каких-либо жалоб от Совета?
Алек покачал головой.
– Нет. Это просто... ну ты же знаешь этот Совет. Во время Холодного мира они находятся в постоянном страхе, они нервничают все время. И хотя сейчас в Совете есть нежить, они им не доверяют. Иногда я думаю, что до Темной войны было даже лучше, чем сейчас.
– Я не буду говорить, что ты не прав, - сказала Клэри.
– Но я могу что-то подсказать?
– Это был отравленный пунш[34]?
– Алек спросил с тревожным нетерпением.
– Нет, - сказала Клэри.
– Я просто хотела сказать, что вам не стоит беспокоиться.
Алек выглядел озадаченным. Психологические термины примитивных всегда сложно воспринимались Сумеречными охотниками.
– Ты действительно волнуешься, потому что иметь ребенка это большое дело, и это было неожиданно, - сказала Клэри.
– Но Макс был ... слишком внезапным. И вы с Магнусом замечательные родители. Вы так сильно любите друг друга, и это создает намного больше любви, чем можете дать. Вы никогда не должны волноваться, что вашей любви не хватит на столько детей, сколько вы хотели бы иметь.