Леди полночь
Шрифт:
– Ты врёшь, - ответила она, - Джулс. Достаточно. Я позову помощь.
Она подвинулась, чтобы слезть с него, но его рука поднялась и схватила её за запястье.
– Эм, - проговорил он, - Эмма, посмотри на меня.
Она посмотрела. На его щеке было немного крови, его волосы свисали тяжёлыми тёмными кудрями, но в остальном он выглядел обычным Джулсом, как и всегда. Его левая рука сжимала бок, а правая поднялась, его пальцы оказались на её шее.
– Эм, - повторил он, его глаза, широко открыты
– Что? – Эмма изумлённо посмотрела на него, - Ладно, теперь ты точно потерял слишком много крови.
Он немного передвинулся под ней, но оставил свою руку на ее шее.
– Я видел, как ты на него смотрела, - сказал он, - снаружи Посейдона.
– Если ты волнуешься о благополучии Марка, то не стоит. Он хаос, и я знаю это. Не думаю, что нужно запутывать его ещё больше.
– Не поэтому. Я не волнуюсь за Марка.
Он закрыл глаза, будто считая в уме. Когда он снова посмотрел на неё, его зрачки были огромными и чёрными, скрывая радужку.
– Наверное, мне следовало бы, но это не так.
Когда у него начались галлюцинации? Эмма была в панике. Это не было похоже на него: бормочущий и перескакивающий с мысли на мысль.
– Я должна позвать Безмолвных братьев, - сказала она, - и мне плевать, если после этого ты будешь меня ненавидеть или расследование отменят.
– Пожалуйста, - проговорил он, в его голосе было отчаяние, - просто… просто попробуй ещё раз.
– Ещё раз? – эхом повторила она.
– Ты справишься с этим. Ты поможешь мне, потому что мы парабатаи. Мы навсегда. Я уже говорил тебе это, помнишь?
Она осторожно кивнула, держа телефон.
– И парабатай делает руну особенной. Независимо от того, что было на наконечнике, оно предотвращает исцеляющую магию, но, Эмма, ты можешь это сделать. Ты можешь исцелить меня. Мы парабатаи и это значит, что вещи, которые мы делаем вместе, невероятны.
Кровь уже была на её джинсах, на её руках и майке, и он все еще продолжал истекать кровью, рана до сих пор была открыта, оставляя кровь повсюду.
– Попробуй, - хрипло прошептал Джулс, - Давай, ради меня?
В его голосе слышался вопрос, она слышала голос мальчика, которым он был когда-то. Меньше, костлявее, моложе, стоящий рядом с родственниками в Зале Соглашений, в то время как его отец выступил вперёд с обнажённым мечом.
И она вспомнила, что тогда сделал Джулиан. Сделал, чтобы защитить ее, чтобы защитить их всех, потому что он всегда делает все возможное, чтобы они были в безопасности.
Она выпустила телефон из руки и схватила стило так крепко, что оно впилось в ее влажную ладонь.
– Посмотри на меня, Джулс, - сказала она, и он встретился с ней взглядом. Она прижала кончик стило к его коже, и на мгновение девушка замерла, просто
Джулиан.
Он присутствовал в ее жизни, сколько она себя помнила: вот они брызгаются водой в океане, копаются вместе в песке, вот он приложил свою ладонь к ее, и они дивятся различию формы и длины их пальцев.
Джулиан, ужасно и фальшиво поющий, пока они ехали в машине, его пальцы осторожно вынимают из ее волос запутавшийся в них листок, его руки, подхватывающие ее в тренировочной комнате, когда она падала.
Тот первый раз после их церемонии парабатай, когда она в ярости разбила руку о стену, потому что не могла правильно провести маневр с мечом, и Джулс подошел к ней, обхватил ее руками и сказал.
– Эмма, Эмма, не вреди себе. Когда ты причиняешь себе боль, я тоже это чувствую.
Что-то в ее груди, казалось, раскололось и треснуло; она удивилась, что этого не было слышно. Энергия неслась по ее венам, и стило двигалось в ее руке, выводя изящный контур исцеляющей руны поперек груди Джулса.
Она услышала, как он задохнулся, его глаза распахнулись. Рука Джулиана скользнула по ее спине, и он прижал ее к себе, стиснув зубы.
– Не останавливайся, - сказал он.
Эмма не могла остановиться, даже если бы захотела. Стило словно двигалось само по себе; она была ослеплена воспоминаниями, их калейдоскопом, и все о Джулиане.
Солнце, светящее ей в глаза, и Джулиан, уснувший на пляже в старой футболке; она не хотела его будить, но он все равно проснулся, как только солнце село, и тут же начал искать ее, не улыбаясь, пока его глаза не отыскали ее, пока он не удостоверился, что она была здесь.
Болтая, они засыпали и просыпались, держась за руки; когда-то они вместе были детьми во тьме, но сейчас они были чем-то другим, чем-то сокровенным и могущественным.
Эмма закончила руну и стило выпало из ее руки.
– Ох, - прошептала она.
Руна, словно светилась изнутри мягким сиянием.
Джулиан тяжело дышал, мышцы его живота быстро вздымались и опускались, но кровотечение остановилось. Рана закрывалась, запечатываясь, подобно конверту.
– Тебе... тебе больно?
Лицо Джулиана расплылось в улыбке. Его рука была все еще на бедре Эммы, крепко его сжимая; он, должно быть, забыл об этом.
– Нет, - ответил он. Его голос был приглушенным и мягким, будто он разговаривал в церкви.- Ты сделала это, ты все исправила.
Он смотрел на нее, как если бы она была редким чудом.
– Эмма, Бог мой, Эмма.
Она упала ему на плечо, и напряжение покинуло ее. Она положила на него голову, пока руки парня обвивали ее тело.
– Все хорошо.
– Он провел руками по ее спине, понимая, что она все еще дрожит.
– Все хорошо, я в порядке.