Леди полуночи
Шрифт:
– Сэмюэл, ты… – Кейт задохнулась. – Это же прекрасно!
– Это не я придумал – Аристотель.
О, так он, оказывается, стал читать! Для Кейт это было как бальзам на душу.
– Я никогда не думал, что греческая философия может быть столь познавательной. А эти слова показались мне особенно правильными. – Торн взял ее за плечи и притянул к себе. – Как никакие другие. Мне кажется, что свою душу, какой бы она ни была, я отдал тебе двадцать лет назад. А теперь, когда мы целуемся, ты каждый раз возвращаешь мне ее по крохотному
Она ткнулась ему в щеку и вдохнула аромат свежевыбритой кожи – бритвенного мыла и его естественного запаха с легким намеком на одеколон.
Торн поднял голову.
– Но я не хочу, чтобы ради меня ты бросила все. Ты должна жить так, как живут представители твоего сословия. Ты благородная дама, а я совсем не джентльмен.
– Это не имеет никакого значения, – возразила Кейт, хотя почему-то испытала приступ паники. – И никогда не будет иметь. Ты лучше всех, и мне не надо другого.
– Тебе нужен муж из благородных. Такой, кто будет с пониманием относиться к твоей новой жизни, к твоим запросам и поможет тебе достойное занять место в обществе и управиться с наследством.
– Но мне нужен…
– Я хочу стать именно таким, Кэти, – перебил он ее. – И сделаю для этого все.
Сердце, прежде чем пуститься вскачь, замерло в груди.
– О чем ты?
– Для начала я научился вальсировать. Эти несколько дней в Лондоне я провел с лордом Пейном. Он дал мне возможность пообщаться с управляющим его имением в Риверчейзе. Теперь я знаю, что такое скотоводство, разведение лошадей и как обрабатывать землю, но еще нужно выяснить, как выращивать зерновые и, что самое важное, как вести дела с арендаторами. Я думаю, что твое наследство включает как минимум одно поместье, так что мне…
– Восемь, – поправила его Кейт. – Эван сказал, что у меня их восемь, причем разбросанных по всей Англии. Ну разве это не ужас?
Торн сглотнул.
– Тогда, наверное, нужно поскорее набираться знаний.
– Думаю, мы оба должны этим заняться, – попыталась улыбнуться Кейт.
Он отстранился и достал из кармана что-то завернутое в черный бархат. Пальцы у него слегка задрожали, когда Сэмюэл стал разворачивать ткань. Наконец, подцепив это что-то большим и указательным пальцами, он вытащил его на свет и протянул ей.
– Я не знал, что выбрать для тебя, но и не хотел, чтобы кто-то другой сделал это вместо меня. Поэтому просто разглядывал все выставленное на прилавок, пока не наткнулся на него. Оно будет красиво смотреться на твоем пальце.
Кейт опустила глаза и увидела у него в руке золотое кольцо с крупным, прямоугольной огранки камнем бледно-розового оттенка в окружении россыпи мелких бриллиантов.
– Нравится? – забеспокоился он.
– О, Сэмюэл! Безумно! Оно, должно быть, стоит целое состояние.
– Ну уж состояние! – Торн скромно улыбнулся, но было видно, что он доволен. – Всего лишь часть из того, что осталось после
– Офицерского звания?
– Да, звание капитана. Это Райклиф устроил. Предложил, что сам все оплатит, но я отказался. Кэти, я дам тебе все, что смогу – всего себя и все, чем владею, – но ты должна принять меня по той цене, что я стою.
Кейт онемела. Разве у него есть цена? Этот мужчина бесценен!
Даже если бы она очень постаралась, то вряд ли сумела бы придумать окончание для вечера прекраснее. Они поженятся и останутся в Англии, а значит, будут иметь возможность помогать ее новообретенной семье.
Торн опустился перед ней на колено – на ладони у него сверкало кольцо – и с совершенно серьезным выражением лица неуверенно спросил:
– Так ты выйдешь за меня замуж?
– Да! С радостью! – Кейт стянула перчатки. – Только надень его сам, а то у меня руки трясутся.
У него руки дрожали не меньше, чем у нее, однако он взял ее за руку и надел кольцо на палец.
– Как раз впору.
Торн ласково погладил ей руку.
– Я всего раз в жизни видел настоящую свадьбу. Какое там слово говорят во время клятвы… «лелеять»? Я буду тебя холить и лелеять, Кэти, каждый день моей жизни. Ты самая большая ценность, что есть у меня.
Он поднес ее руку к губам и поцеловал.
– Я буду лелеять каждый твой дюйм.
С нежностью и осторожностью он коснулся губами каждого ее пальчика, потом перевернул ей руку ладонью вверх и поцеловал серединку. Не останавливаясь, его губы сдвинулись вверх, к запястью, где бился пульс, и медленно проложили дорожку к внутренней поверхности локтя, к плечу… Кейт задрожала от вспыхнувшего желания.
– Сэмюэл, если ты перестанешь меня лелеять, а захочешь, как тогда, бросить на постель, я не стану возражать.
Торн хмыкнул и, не отнимая губ, глухо сказал:
– После свадьбы.
Она взяла Торна за гладко выбритый подборок, подняла ему голову и заглянула в глаза.
– Я предпочитаю сейчас.
Кейт наклонилась и потянулась с поцелуем к его приоткрытым в изумлении губам, но не смогла дотянуться, поэтому соскользнула со скамьи к нему на ковер и принялась гладить по аккуратно подстриженной голове и целовать – губы, щеки, глаза…
Торн застонал от наслаждения, а она сунула руки ему за лацканы сюртука и провела ладонями по прохладному шелку жилета. Наткнувшись на застежки, подумала: какие маленькие пуговички у такого огромного и мощного мужчины! Как с ними справиться?
Кейт не удивление быстро, словно опытная сиделка, разделалась с ними: одна пуговичка, вторая, третья… и четвертая. Жилет наконец распахнут, и ее ладони легли ему на грудь, нащупав под накрахмаленной до хруста тканью рельефные, налитые силой мышцы. Под ее рукой билось сердце, и ей захотелось прижаться к его груди лицом.