Леди ведьма
Шрифт:
– Время, мой дорогой! Вы бегали от меня слишком долго, так что наросли проценты.
– Но… я сейчас не могу, то есть в ближайшем времени, уверяю вас… честное слово.
– К черту ваше честное слово! – ростовщик встряхнул дядю и резко отпустил, от чего мистер Генри Бригстоун чуть не упал на пол. Полли хотела его поддержать, но дядя, заметив её, проговорил: – Ступай, ступай, я разберусь.
Ростовщик тоже обратил на Полли внимание и, злобно плюя слюной, тыкнул в её сторону.
– Пусть тогда вот эта работает! Что? Неохота? А кормиться и разъезжать по балам за мой счет вам нравится?!
– Оставьте этот тон! – дядя приосанился. – Или не получите ни цента.
Но ростовщик схватил
– Это за отсрочку, за будущую неделю, которую я вам так милостиво даю, – он улыбнулся, обнажая свои желтые зубы.
– Это грабеж, – сказала Полли, – поставьте подсвечник назад или…
– Не стоит пугать меня, дамочка, или мы не разобрались, кто здесь за чей счет живет?
– Как бы вам свою жизнь в канаве не окончить, – сказала Полли, но ростовщик не обратил на её слова внимания.
– Неделя! – он развернулся и вышел из гостиной.
Дядя выдохнул и дрожащей рукой налил себе воду из графина. Потом вдруг посмотрел удивленно на Полли и сказал:
– Почему ты про канаву сказала? Это совсем на тебя не похоже.
– Не знаю, – Полли пожала плечами, – я почему-то вдруг увидела картинку, где этот ростовщик валяется мертвым в канаве.
– Какой ужас. Это, наверное, у тебя нервическое. У меня и то сердце куда-то провалилось, а теперь колотится как ненормальное. – Дядя выдохнул еще тяжелей и сказал: – Придется забыть о клубе. Нужно наведаться к знакомым и попытаться достать денег.
Дядя опять взял трость и сокрушенной, неуверенной походкой вышел из гостиной.
Глава 6
Мелисса Морро прислушалась: в столовой уже собрались все постояльцы. Она еще раз оглядела свое платье, оно было новым, то, кровавое, ей пришлось сжечь в печке лаборатории. Башмаки же, в виду отсутствия других, были тщательно вымыты и ни одного намека и на каплю крови на них не было. Лицо старухи исказила неприязнь, но все же она открыла дверь и вошла в комнату. За длинным столом сидели почти все жильцы и лишь два стула были свободны. Смех и говор прекратились, как только она зашла. Мелисса, не обращая внимания на это, прошла и села на свое место. Совсем чуть-чуть, будто инстинктивно, даже не двигая стула, от неё отодвинулись соседи по столу. Разговор продолжился на другом конце стола, хозяйка с толстухой прачкой спорили о новых чепцах.
– Что же не подают еды? – спросила звонко старуха.
Разговор стих, и все посмотрели на хозяйку, а потом и на старуху.
– Мистера Хобсона еще нет, – сказала хозяйка свысока. На лице её читалось легкое презрение к старухе.
– И что же, – пожала плечами Мелисса, – он ведь не жилец этого дома. Так какая разница, пришел он или нет.
– Он друг этого дома, – вскинула голову хозяйка.
– Как же, знаем, что дружок, – с неприязнью пробормотала Мелисса. Её слышала соседка по столу, Марта, молоденькая модистка, и, чтобы скрыть расползающеюся улыбку, она склонила голову, делая вид, что поправляет складки на платье.
– Вы что-то сказали? – нахмурилась хозяйка, явно почуяв шпильку, пущенную в её адрес.
Но тут в комнату сутулясь, широкой походкой вошел Хобсон. Он, проговорив «приветствую ваше общество», сел во главе стола. Хозяйка тут же махнула служанке, чтобы та вносила еду.
Подали суп. Загремели ложки и опять затрещали голоса.
– Ну как ваши дела? – учтиво спросила мистера Хобсона хозяйка.
– Хуже некуда. Один должник, будь он проклят, взял у меня огромную сумму, лишив меня, таким образом, остальных клиентов, и не отдает. Клянется честью, которой, разумеется, у него нет, что вот-вот отдаст, а сам продолжает играть на мои деньги, разживаться, да еще угрожать, что
– Бедный вы мой, – хозяйка с красноречивым состраданием и жалостью глядела на него.
– А я слышала, что вы сами уволили свою кухарку, – сказала Мелисса. – Неплохая экономия, если есть где пообедать.
– Что за грязные намеки?! – вскинулся ростовщик.
– Не стоит, мистер Хобсон, – обратилась к нему хозяйка, – тот, кто не имеет и собственной крыши, а тем более, слуги, не поймет, каких хлопот стоит одно только хозяйство.
В старухе закипала злость от всего этого лицемерия. Она то уж знала, что ростовщик расточал улыбки хозяйке и вводил её в заблуждение, даря плешивые букетики лишь для того, чтобы пользоваться бесплатным столом. А эти его жалобы о последних деньгах! Ведь сегодня только утром Морис, конторщик из углового магазина, рассказал ей, что взял у Хобсона ссуду под совсем нехорошие проценты. Если бы она сейчас выплеснула в них правду, как помои в лицо, было бы так хорошо на душе. Но она сдержалась, стиснув зубы. Еще пара минут, и она, сжимая кулаки, вышла из-за стола. Только когда она оказалась в коридоре, она тяжело выдохнула. Нет, конечно, злость её была порождена не гнусным ростовщиком и этой хрякоподобной усатой хозяйкой. Она злилась на себя. Она знала, что все-таки ей придется идти к графине, а та её просто убьет за осечку, совершенную в поезде. Граф Хидеж убит и теперь нет никакой надежды, что их план осуществится. Королева Виктория останется на троне и не будет у них другой возможности избавиться от неё и её чистоплюйского высоконравственного правления. Но Мелисса все же верила, что графиня что-нибудь придумает. Ведь будущее уже увидено, будущее уже соткано, и она, Мелисса, своими глазами видела, что королева Виктория не просто потеряет корону, её посадят в тюрьму, а потом повесят как самую последнюю преступницу. Не носить ей короны, не носить ей головы.
– Будущее уже соткано… – пробормотала Полли, – королеве не носить короны…
Полли открыла глаза. Утренний свет лился из-за занавески. Странный сон, еще бродивший в голове, пугал своею четкостью, никогда она не видела таких снов. Она готова была поклясться, что все это происходило на самом деле! Она так явственно слышала трескучий голос ростовщика и видела опять старуху, ту самую убийцу из поезда. «Это был не сон, – ужаснулась Полли, – а самое настоящее видение. Как и тогда в хрустальном шаре». Похоже, у нее появилась способность ясновидения.
Кто такая графиня, которую боится Мелисса? И что ждет королеву? Во всем этом так хотелось разобраться, но не было возможности. А рассказать свое видение Полли не могла ни дяде, ни МакКину – никто ведь в такое не поверит. Как с каждой следующей минутой переставала верить и Полли.
Но впереди ждал пикник, и нужно было к нему приготовиться.
Дядя, конечно же, от пикника отказался. Но, видимо, чтобы не огорчать Полли, ни слова не сказал о личности приглашавшего. Он сослался на встречу с одним старым знакомым, который обещал ему помочь. И Полли с МакКином решили поехать вдвоем.
За час до полудня прикатила роскошная карета, в которую была запряжена шестерка черных коней. Слуга в ливрее спрыгнул с козел и протянул ошеломленной Полли конверт. В нем была коротенькая записочка.
«Желаю спокойной поездки. С наилучшими пожеланиями Чарльз Барклей».
– Как это великодушно! – Полли была очарована этим красивым жестом.
– Излишний жест, – сказал МакКин, хмуро глядя на поистине королевскую карету. – Здесь всего час пути, и мы могли бы спокойно совершить его в кэбе.