Ледокол «Ермак»
Шрифт:
На 6 разводок пара по 600 пудов 3600 пудов.
270 миль, пройденных по свободной воде, по 14 пуд. на милю – 3780 пудов.
Итого 52 470 пудов.
Если вычесть эту величину из общего расхода 209 030 пудов, то остаток 156 560 пудов будет соответствовать расходу на плавание «Ермака» во льдах. Пройдено льдами 1987 миль, следовательно, на каждую милю потребовалось 78,8 пудов угля.
Переходы, сделанные ледоколом от 19 декабря по 25 марта, могут также послужить для некоторых выводов относительно силы, затрачиваемой во льдах, и скорости хода. За эти 16 переходов ледокол прошел 1587 миль в 292 часов 5 минут со среднею скоростью 5,44 узла. Средняя скорость за весь переход колебалась в пределах от 3,2 узла до 8,7 узла.
Если предположить, что на этих переходах расходовалось 78,8 пудов на милю, то на 1587 миль,
Расход угля на действие машины у ледокола обусловлен был контрактом в 1,8 русских фунта при употреблении кардифского угля. В нынешнюю зиму употребляли наполовину кардифский, наполовину ньюкестльский уголь, и часть этого последнего, принятая в Ревеле, была весьма низкого качества. Надо также заметить, что при работе во льдах ходы машин меняются постоянно, а потому приходится иногда пар травить. На основании вышеприведенных доводов надо предположить, что, во время работы минувшей зимою, средний расход угля соответствовал 2,5 русских фунта на индикаторную силу. Если это так, то среднее количество индикаторных сил, при работе ледокола во льдах минувшею осенью, было 6834.
На свободной воде на каждую милю плавания расходуется около 1 1/2 фунта лучшего английского минерального масла. Отсюда на каждый пуд угля требуется 0,11 фунтов этого масла. По этому расчету выходит, что на каждую милю ломки льда требуется 8,67 фунтов масла.
Все вышеприведенные цифры нельзя считать безусловно верными, но если мы будем дожидаться верных, то рискуем остаться без всяких выводов и обобщений.
Весною этого [1900 г.] рассматривался вопрос о дальнейшей программе действий ледокола. В этой книге я избегаю говорить о всей тяжелой стороне предпринятого мною дела. Говорят, что непоборимы торосы Ледовитого океана. Это ошибка: торосы поборимы; непоборимо лишь людское суеверие.
XVI. Выводы и заключения
Плавания ледокола во льдах Балтийского моря и Ледовитого океана продолжались год и 2 месяца. Год этот был опытный, но все время были обстоятельства, которые не позволяли вести систематичные испытания. Едва ледокол успел прибыть в Кронштадт, как он потребовался на службу в Ревель. Затем, по вторичном прибытии в Кронштадт, состоялся наш вход в Неву и проводка в Петербург коммерческих пароходов.
Первое плавание в Ледовитый океан показало, что передний винт не соответствует условиям полярного льда и что корпус ледокола следует значительно подкрепить. По возвращении в Ньюкестль я наскоро усилил корпус, как мог, чтобы вторично сделать более обстоятельное испытание, и, действительно, нам удалось пройти полярными льдами около 230 миль, и мы видели льдов больше, чем кто-нибудь, потому что мы двигались, тогда как другие путешественники, входя с кораблями в лед, оставались неподвижны и, следовательно, изучали лишь то, что было в их ближайшем соседстве.
По отношению к Балтийскому морю можно сказать, что лед его ледокол «Ермак» может разбить во всякое время. Во многих случаях ледоколу приходится останавливаться и пробивать путь с разбега. Бывают частые случаи, что ледокол остановится и, несмотря на действие своих машин, не двигается ни взад ни вперед. Проходит четверть часа, а по временам и полчаса, покамест завозом ледяного якоря удается тронуть ледокол с места.
Несмотря на такие встречаемые затруднения, в общем, ледокол идет довольно успешно, и за плавание зимою 1899/900 годов, на 16 переходах, сделав во льдах 1687 миль, он употребил на это 292 часа. Обыкновенно ночью ледокол останавливается на несколько часов: на 6 или 8 для отдыха команды, а иногда приходится останавливать ход вследствие снега, закрывающего маяки, или тумана. Если взять время плавания с остановками, вследствие трудности льда, но без остановок для ночи, тумана и отдыха команды, то средний ход во льдах получится 5,44 мили.
Передний винт, вращаясь верхней лопастью слева направо, дает большую струю воды на левой стороне и сравнительно малую – на правой. Вследствие этого нос ледокола стремится в правую сторону, и, чтобы ледокол шел прямо, нужно держать руль право [197] около 2°. Следуя во льдах, руль приходится держать право от 1° до 5°, что в сущности очень немного, и ледокол, идя через льды, слушается руля, как бы мал ни был ход. Если ход достаточен, то для
197
Для не моряков надо объяснить, что право руля означает такое положение его, при котором нос катится влево. – Прим. С.О.М.
Самое трудное для ледокола – это выйти из своей колеи. Но ледокол и с этим справляется хорошо. Надо только сразу положить руль на борт, чтобы он, врезываясь в лед, сильно катился носом в ту же сторону, и тогда он выйдет из своего канала.
При входе в гавань, Кронштадтскую или Ревельскую, также затруднений не встречалось, равно как и при выходе. Еще при проектировании ледокола высказывались опасения, что судну в 8000 тонн будет трудно самому управляться при входах в гавань; но это совершенно не подтвердилось. Никогда с ледокола не подают швартовов для заворачивания судна, и обыкновенно от момента, что ледокол трогался от своего места, до момента, когда он был за воротами гавани, проходило не более 10 минут.
Плавание самого ледокола во льдах не представляет особенных трудностей, но провод пароходов иногда бывает крайне утомителен. Самое удобное вести пароходы через неподвижный лед. В этом случае за ледоколом остается широкий канал, наполненный мелко разбитым льдом, и если пароход правит хорошо и не прикасается к бокам, то он может идти значительным ходом.
Когда лед движется, но еще не пришел в состояние сжатия, то ледокол точно так же оставляет после себя широкую полосу, по которой следование пароходов весьма удобно, но если лед при движении нажало на один берег, то струя за ледоколом довольно скоро задвигается и может зажать следующие за ним пароходы. Случалось, что мы вели сразу 7 судов, и если третий или четвертый от ледокола корабль зажмет, то останавливаются все остальные. В этом случае надо с ледоколом вернуться назад, пройти вдоль борта всех пароходов для того, чтобы их освободить и дать им возможность продолжать плавание. Когда лед в сжатии, вести больше как 2–3 парохода невозможно.
Успех плавания пароходов за ледоколом и их безопасность зависят от качества самих пароходов и уменья управляться. Есть пароходы сильные, и есть пароходы слабосильные. Эти последние иногда не в состоянии двигаться через разбитый ледоколом лед, ибо они не могут преодолеть трения, представляемого кашей, которая остается за кормою ледокола. Сильные машины очень полезны для следования во льдах, но ими нужно пользоваться умело. Если пароход идет через кашу, оставляемую ледоколом, то нет опасности при нужде давать машине хороший ход, ибо пароход встречает своим носом измельченный лед, который не может ни повредить его корпуса, ни обломать его винтов. Если бы в этих условиях пароходу случилось бортом прикоснуться к одной стороне цельного льда, то и тогда опасности не будет, так как между этим льдом и бортом парохода набьется измельченный лед, который значительно облегчит удар.
Опасность будет тогда, если пароход на повороте или в иных условиях носом с большого хода врежется в солидный лед. Повреждение корпуса при этом почти неизбежно. Вот причина, почему ледокол не может принять на себя ответственность за целость следующих за ним пароходов. Ледокол должен делать канал, а следование по этому каналу, такое или другое, совершенно от него не зависит. Если бы командир парохода пожелал утопить его, то это он может сделать свободно в какую угодно минуту, стоит только, следуя за ледоколом, выбрать удачный момент, дать полный ход, разогнать судно и положить руль на борт.