Ледовая армия
Шрифт:
С другой стороны, раз его фрет здесь, значит Черный Капитан смог добраться до прохода и без помощи артефакта. Зачем тогда остался тут? Зачем ждал? Зачем вообще ему нужен этот компас? Наловить зверья, сделать из их шкур буи и притопить якорями. Вот тебе и водные путевики по местам, где не страшна отрава круга. Почему они так не сделали?
И что стало с командой Радага?
О своих догадках я, разумеется, не распространялся, болеетого, старательно уходил от мыслей про Черного Капитана, потому что привлек внимание эмпатов. Бледные наемники в белых одеждах находились
К черному фрету приставать не решились. От тишины (двигатели корабля молчали) жутко было даже самым смелым.
— Мой опыт подсказывает, что такие места надо обходить подальше. В последний раз из такого вот дерьма вылезла дрянь, перебившая многих, — подал голос Буран. — Но я совершенно не испуган и не волнуюсь. Просто отрежу язык первому, кто предложит посмотреть, что там такое.
— Ну а что, хороший ж корабель! Могет, есть в нем чего, а? — отреагировал Биами.
Неприкасаемый достал увесистый нож, не глядя, поманил матроса пальцем и протянул ему оружие рукоятью вперед.
— Сделай это сам, ладно? Я занят! — сказал он. — Справишься?
Тот фыркнул, но притих. Буран ловко вогнал тесак обратно в ножны.
— Мы почти у круга, — подал голос Вэнс ан Жаннен. — Почти у круга. Давайте без лишних остановок, прошу вас.
— Больше всего на свете я хочу услышать визг волокуна, — согласился с ним Академик.
— Я ж пошутил! — всплеснул руками Биами, — конечно же только дурак туда сунется!
— Брать надо не количеством острот, дружок, а качеством! У тебя хороша только каждая седьмая, так что есть над чем поработать. Попробуй пока шутить в одиночестве, а потом уже выступай на людях, — Буран сардонически ухмыльнулся. Неприкасаемый по-прежнему изучал в бинокль корабль. — Кстати, не из-за твоих ли невероятно остроумных розыгрышей меня столько дней полощет?
Я огляделся. Если Южный Круг рядом, то где он? Вокруг только море. Куда ни посмотри — серая вода сливается с серым небом. Волны приходят из ниоткуда и уносят редкие льдины в никуда.
И где Радаг? Пустой корабль в этих краях никак не может быть хорошим знаком. Если что-то расправилось с командой Черного Капитана и его Гончими… Я бы не хотел встречаться с этим «чем-то». Справа от меня лязгнул дальнобой — прищурившийся наемник Ока проверил, заряжено оружие или нет.
— Тихо! Тихо! — закричал кто-то, и тревога в голосе заставила умолкнуть всех. Шептало море, рвал воду винт «ИзоЛьды», металл стонал под давлением моря.
— Клетки! Смотрите, они пытаются вылезти.
И в этот момент волокуны по левому борту завизжали. Испуганные зверьки рвались к нам, вдавливались в прутья клеток пушистыми телами. Корабль дернуло — то ли Монокль услышал эти вопли, то ли увидел, как обитатели льдов забились в своих тюрьмах. «ИзоЛьда», покорная рулю, повернула правее.
Волокуны успокоилось, но глупые морды все равно были повернуты
— Вот и Южный Круг, полагаю, — сказал Вэнс.
Загрохотали якоря, двигатели ледохода притихли, перешли на ровный рокот.
— Я ожидал немного не этого, но, должно быть, все это чрезвычайно волнительно, да? — произнес Буран. Он поглядывал то на мертвый корабль, то в море, куда всматривались притихшие волокуны. — Я просто впервые в такой ситуации и не уверен, как должен реагировать адекватный человек. Мы всерьез решили остановиться здесь?
Распахнулась дверь из носовой пристройки, оттуда выбрался Жерар. Рявкнул:
— Бауди! К капитану! Бегом!
— О… Вот теперь я на самом деле взволнован, — скривился Неприкасаемый.
Я отлепился от поручня в недоумении. Пустынники вокруг меня расступились, будто оказалось, что во мне сидит какая-то неизлечимая зараза.
— Эдди? — занервничал Энекен. — Зачем Эдди?
Лав ан Шмерц морщился, хмурился и задумчиво шевелил губами. Сейчас я дал бы ему за шестьдесят.
— Эдди хороший! — подался к Жерару толстяк. Его седовласый напарник никак не отреагировал на это.
— Тише! Тише! Я просто должен ему помочь, — послал я гиганту импульс покоя. Он чуть ли не подпрыгнул, испуганно замотал головой.
— Что-то во мне. Что-то во мне!
От наемников Ока мне прилетела череда направленных насмешек. Лица без эмоций, а в сердцах ехидный смех.
— Все хорошо, Энекен, все хорошо!
Лав очнулся, взял друга за руку:
— Никто его не обидит, Эн!
***
— Как это понимать? — Монокль говорил холодно, но сжатые кулаки его побелели. Он старательно впивался ногтями себе в ладони и демонстрировал уверенность и силу. При этом ярился, что я, мелкий засранец, насквозь вижу его истинные чувства. Жерар прислонился спиной к двери, нервно почесал щетину на шее.
Причина негодования Монокля висела над штурвалом. Компас. Компас, стрелка которого указывала точь-в-точь туда, откуда пытались сбежать запертые в клетках волокуны.
— Зверье чувствует Южный Круг. Чувствует эту заразу. Если вдруг твари забились — значит, уже все, уже граница. Тут решают футы, как оно случится дальше. Футы! — Монокль сложил руки за спиной. Голос его дрогнул. — Несколько лет назад я так потерял шамана. Кормой развернуло по ветру и все. Сгнил через год. Теперь, я так понимаю, вот эта ваша дрянная собачья игрушка предлагает отправить на гниение весь корабль целиком?!
— Я…
— Заткнись. Я не закончил, — Барри Рубенс прикрыл глаза. — Если вы меня обманули… Если все это какая-то шутка, какая-то игрушка дурацкая… Я сниму с тебя живого кожу. По лоскутам.
— Но…
— Дороги дальше нет! Эта стрелка показывает вот туда! Все, мы пришли.
— Может быть…
— Собачье ты говно! Смотри! — Барри встал за штурвал. — Сорольд! Тихий вперед и поднимай якоря!
Из трубы переговорника эхом донеслось:
— Ай-е!
Корабль затарахтел, пополз вдоль волн подальше.