Ледовая армия

Погуляй Юрий Александрович

— Так чего, Барри, я говорю — мы по ней шли что ли все это время? — повысил голос Сорольд.

— Да.

Ан Майнстенц умолк, немного оскорбленно.

Инструментарий подбросил компас в руке, вернул его Моноклю.

— Сказал бы раньше. Я-то думал, ты действительно что-то знаешь, — скривился Сорольд. — Он и правда может быть настроен на какую-то дрянь. Типа тех меток, что на Неприкасаемых ставят. И лежит сейчас твой труп на дне моря. Хотя если какой-то болван носился за этой игрушкой, то, может, чего-то ценное. Клад?

— Это

мы сейчас и узнаем. Жерар.

— М? — громила отлепился от стены.

— Принимай командование на себя. Я проверю это все сам.

— Что ты задумал, Барри? — прогудел Жерар.

— Надо было малому сразу компас дать. Я не сообразил. Теперь пойду и посмотрю сам.

— Я могу еще раз сходить, — сказал я.

— Как я могу тебе это доверить, мальчик? — ехидно осведомился Монокль. — Нет уж, сейчас мне нужно сделать это самому.

Он не желал мне зла. Он едва сдерживался от нетерпения проверить свою догадку, потому что та дарила надежду. Поэтому я ничего не сказал.

***

За капитаном тоже наблюдала вся команда. Монокль сел в шлюпку один, махнул рукой, чтобы отпустили трос. Положил компас себе не колени и взялся за весла.

— Там смерть, — проскулил Энекен. — Мне страшно! Нам не надо туда идти!

— Там все хорошо, — похлопал его по руке Лав.

— Видишь, я же вернулся, — я послал ему в душу немного покоя, и толстяк притих.

Ледоход мерно покачивался на волнах. Бескрайние просторы катящейся куда-то воды, с рябью на покатых вершинах, завораживали. Шлюпка казалась крошечной посреди морских равнин.

В лодке визжали волокуны. Монокль греб.

— Сложно представить, что где-то тут что-то может нам навредить, правда? — сказал Лав. — А ведь несколько лишних ярдов — и ты покойник.

Я кивнул. Хотя во мне почти не осталось страха перед ядом Южного Круга. Ведь ничего же там, в шлюпке, со мною не случилось.

Надеюсь.

Монокль отошел от корабля на пару сотен ярдов и махнул рукой, чтобы его протащили обратно. Когда шлюпка почти добралась до ледохода, капитан вновь замахал, чтобы трос ослабили, и на веслах двинулся куда-то вбок, по-прежнему глядя на стрелку компаса.

Волокуны верещали так истошно, что мне хотелось пристрелить зверушек и избавить их от страданий. Барри Рубенс налегал на весла, уходя в сторону, и не отрывал взгляда от стрелки компаса.

— Куда он? — сказал Лав встревоженно. — Что он делает?! Далеко, очень далеко отходит!

Монокль резко бросил весла в воду, тормозя шлюпку, и заорал что-то. Сквозь вой зверей приказ его затерялся, но тот, кто управлял лебедкой, все понял и так. Застучал механизм, трос дернул крошечный кораблик, и капитан едва удержался на лавке.

— Там проход, — сказал он, когда забрался наверх. — Проход, я в этом уверен.

Монокль

улыбался, но как-то напряженно. В душе его боролись горечь и радость.

— Там проход через Южный Круг! — громко объявил он. — Собираемся! Отправляемся! Мы дошли!

Команда молчала, взгляды устремились в море. Наверно, мы должны были ликовать, но…

Все боялись.

— А вдруг это проход в никуда? — спросил кто-то неподалеку.

— Отправляемся, джентльмены! По местам! Поднять шлюпку! — проревел Жерар. Я смотрел на Монокля с верхней палубы. Он почувствовал мой взгляд, поднял голову и подмигнул. Но я все понял.

Барри Рубенс заплыл в Южный Круг.

По телу пробежали колючие холодные лапки. Волна жара ударила в голову. Только что капитан «ИзоЛьды» случайно убил сам себя.

— Биами, возьми себе пару неудачников и вали на камбуз. Шэйн, с тебя сегодня вкуснятина! — орал воодушевленный Жерар.

Многие остались наверху. Здесь было тепло и просторно, свежий воздух переполнял грудь, а страх в душе требовал следить за морем, будто так можно уклониться от возможной опасности, даже если глаз человека никогда не различит ее среди безмятежных волн.

Монокль… Проклятье, я вдруг отнесся к нему с сочувствием. Черная лихорадка Южного Круга неизлечима. Сгнить заживо — судьба не из приятных. Каково это —знать, что теперь ты умираешь и срок твой ограничен?Не так, как у каждого из нас — неопределенностью, а совершенно чудовищно известен. Сколько проживает попавший в Южный Круг? Месяц? Два? Полгода?

Но он ведь пробыл там совсем чуть-чуть, его должно было зацепить только краем. Может, все-таки у капитана «ИзоЛьды» есть шанс?

«Ты не слишком-то увлекайся, Эд. Не драматизируй!»

Внизу корабля что-то лязгнуло, затем застучала поднимаемая якорная цепь, и «ИзоЛьда» взревела двигателями, разворачиваясь.

Губы Лава побледнели. Он прищурился:

— Не по себе мне тут. Не по себе.

— Мне страшно. Эди, я не хочу туда, — проскулил Энекен.

— Там будут зеленые леса, Энекен, — сказал я, сам не веря в свои слова. — Видишь, как тепло? Дальше будет только теплее!

— Не хочу тепло. Хочу назад, — хныкнул толстяк.

Ледоход развернулся, покачиваясь на волнах, ненадолго застыл на месте, а затем двинулся вперед, в проход.

В клетках, выставленных на крыльях «ИзоЛьды» заскулили, а затем и заверещали волокуны.

— Ой, да хватит уже! — гаркнул откуда-то справа Буран. Бахнул выстрел. Неприкасаемый надломил дальнобой, перезаряжая его.

Я обернулся. Клинки Солнца во главе с Тасом Буром встали на колени. Обычно угрюмые, мужчины улыбались. Губы их шевелились в такт тихой молитве. Один из наемников Ока стоял с другого борта с дальнобоем наизготовку и всматривался в воду.

К нему подошла одноглазая Вия, что-то спросила и затем тоже уставилась вниз.