Ледовый барьер
Шрифт:
— Пускай она с минутку слипается, — объяснила она. — Мы не хотим, чтобы мельчайшая пылинка метеоритной пыли вылетела в воздух.
Она пошарила в кармане парки, вытащила портсигар, бросила взгляд на выражения лиц Глинна и МакФарлэйна, вздохнула и вместо этого принялась щёлкать арахис.
МакФарлэйн покачал головой.
— Арахис, конфеты, сигары. А чем ещё ты увлекаешься, чего не одобрила бы твоя мать?
Она глянула на него.
— Горячим изощрённым сексом, рок-н-роллом, горными лыжами и блэкджеком на высоких ставках.
МакФарлэйн
— Нервничаешь?
— Не столько нервничаю, сколько взволнована. А ты?
МакФарлэйн секунду над этим поразмышлял. Похоже, он скорее позволяет себе взволноваться; позволяет себе привыкнуть к идее, что это, в конце-то концов, и есть та самая штука, за которой он охотился все эти годы.
— Ага, — сказал он. — Взволнован.
Глинн вытянул золотые карманные часы, открыл крышку и глянул на циферблат.
— Время.
Амира подошла к буру и настроила шкалу. Спёртый воздух барака наполнило низкое рычание. Она проверила положение сверла, затем отступила на шаг, отрегулировала пультом режим. Рычание перешло в визг. Рашель сдвинула на пульте небольшой рычажок, вращение сверла послушно замедлилось, а затем ускорилось.
— Всё в порядке, — сказала она, бросив взгляд на Глинна.
Глинн вытащил из открытого чемодана три респиратора, и бросил пару МакФарлэйну и Рашель.
— Сейчас выйдем наружу и будем работать на расстоянии.
МакФарлэйн приладил респиратор на лицо, закрепив холодную резину вокруг подбородка, и вышел на улицу. Стоя без капюшона, он чувствовал, как жестоко ветер обдувает уши и заднюю часть шеи. До него всё ещё ясно доносился звук раздражённой, напоминающей шершня, холостой работы бура.
— Дальше, — сказал Глинн. — Минимальное расстояние — сто футов.
Они отошли от сооружения подальше. Снег падал на землю, превращая окрестности в дымчатое белое море.
— Если это и правда космический корабль, — сказала Амира приглушённым голосом, — его обитатели жутко обозлятся, когда мистер Алмазное Сверло прорежет корпус.
Сквозь снегопад сарай был едва различим, и открытая дверь казалась тусклым белым прямоугольником в завихрениях серого.
— Готово.
— Хорошо, — ответил Глинн. — Прорезай уплотнитель. Мы остановимся в миллиметре под поверхностью метеорита, посмотрим, что за газы выделятся.
Амира кивнула и нацелила пульт, пальцем двигая переключатель. Визг на какой-то миг стал громче, затем внезапно утих. Прошло несколько секунд.
— Забавно, он дальше не двигается, — сказала Амира.
— Подними сверло.
Амира потянула за рычажок, и визг снова стал громче, быстро переходя в монотонный гул.
— Кажется, всё в порядке.
— Оборотов в минуту?
— Двенадцать тысяч.
— Подними до шестнадцати и снова опускай сверло.
Визг стал выше. Затем МакФарлэйн услышал, как он снова стал тише. Раздался скрежет, а затем тишина.
Амира бросила взгляд на информацию, выведенную на крошечной
— Он остановился, — сказала она.
— Есть версия, почему?
— Кажется, перегрелся, может быть, что-то не в порядке с мотором. Но мы проверили внутренности.
— Двинь назад и дай ему остыть. Затем удвой обороты и снова опускай.
Они подождали, пока Амира вертела в руках пульт. МакФарлэйн посматривал на открытую дверь сарая. Через несколько секунд Амира крякнула и осторожно передвинула рычажок вперёд. Снова раздался визг, на этот раз более хриплый. Когда бур взялся за работу, тон стал заметно ниже.
— Опять нагревается, — сказала Амира. — Чёрт его побери!
Она стиснула зубы и толкнула рычажок.
Тон резко поменялся. Раздался пронзительный режущий звук, и из дверного проёма вырвалась вспышка оранжевого света. За ней последовал громкий треск, затем другой, потише. А потом наступила тишина.
— Что произошло? — Резко спросил Глинн.
Амира посмотрела вперёд и заметно, несмотря на респиратор, нахмурилась.
— Я не знаю.
Повинуясь импульсу, она шагнула было к сараю, но Глинн протянул руку и остановил её.
— Нет. Рашель, сначала определи, что случилось.
Тяжело вздохнув, Амира глянула на пульт.
— Куча чепухи, которой я раньше не видела, — сказала она, прокручивая данные на светодиодной панели. — Так, постойте-ка, тут что-то есть. Написано, «ошибка 47».
Она огляделась по сторонам и фыркнула.
— Просто замечательно. А инструкция, наверное, осталась в Монтане.
Словно по мановению волшебной палочки, в правой перчатке Глинна оказалась тоненькая брошюрка. Он перелистывал страницу за страницей. Затем остановился.
— «Ошибка 47», говоришь?
— Угу.
— Не может быть.
Повисла пауза.
— Эли, мне кажется, я никогда не слышала от тебя этих слов, — ответила Амира.
В парке и респираторе, похожий на инопланетянина, Глинн поднял взгляд с инструкции.
— Сверло перегорело.
— Перегорело? При той мощности, которую выдерживает этот бур? Не верю.
Глинн опустил инструкцию обратно в складки своей парки.
— Верь.
Они смотрели друг на друга, а хлопья снега кружились вокруг.
— Это могло случиться, только если метеорит твёрже алмаза, — сказала Амира.
В ответ Глинн просто направился к сараю.
Воздух внутри вонял жжёной резиной. Бур был наполовину окутан дымом, светодиоды по краям темны, нижняя сторона обгорела.
— Он вообще сдох, — сказала Амира, щёлкая ручками.
— Вероятно, замкнуло в обход предохранителя, — предположил Глинн. — Вытяни сверло вручную.
МакФарлэйн смотрел, как огромное сверло дюйм за дюймом вытягивается в едком дыму. Когда, наконец, показалось остриё, он увидел, что его край превратился в уродливую петлю окалины, оплавленную и сгоревшую.