Ледяная обнаженная
Шрифт:
Тактически я оказался в неудачной ситуации: Марти стоял передо мной с револьвером, нацеленным мне прямо в грудь, а Пит находился метрах в двух в стороне.
– О’кей, – нервно проговорил я. – Ты выиграл, Марти. Можно теперь закурить?
– Какая разница? Кури, только не пытайся увернуться, приятель! – Впервые в его голосе послышалось некоторое оживление.
– Даже не думаю увертываться, – сказал я, мягко проскальзывая правой рукой под пиджак.
– Стой! – заорал Пит. – Босс, может, у него пушка?
– Иногда ты ведешь себя так глупо, что меня удивляет, как это ты научился сам есть, –
– Я его оглушил, – победно ответил Пит.
– А что сделал после того, как оглушил?
– Обыскал, конечно, – проговорил Пит обиженным голосом, – на случай, если бы у него было… А, понял, что ты имеешь в виду!
Мои пальцы охватили рукоятку револьвера и сжали ее любовно, но твердо.
– Посмотри на портрет Луизы на стене позади тебя, Марти, – предложил я, – посмотри как следует!
– У меня нет времени на всякие картины!
– За картиной стенной сейф, – солгал я, – и в нем я припрятал камушки.
– Здесь? В квартире Байерса? – В его глазах промелькнуло сомнение, но желание убедиться было непреодолимым. – Пит! Посмотри-ка!
Гигант прогромыхал к картине, подсунул обе руки под ее массивную раму и сделал резкий рывок вверх. Она едва пошевельнулась. При новой попытке вены выступили у него на лбу. На этот раз картина сдвинулась. Послышался звук осыпающейся штукатурки, затем, прочертив краями по стене, она с треском обрушилась на пол. Шум заставил Марти повернуть голову.
– Он лжет, босс! – Пит уставился на голую стену, потом повернулся, как раз в тот момент, когда я достал револьвер из кобуры. – Осторожно! – завопил он.
Марти Эстел двигался быстрее, чем можно было предположить. Он так резко бросился вбок, что я дважды промазал и только выбил еще немного штукатурки из той же стены. Но больше я о нем не думал, потому что Пит неуклюже, но стремительно бросился в мою сторону и находился уже в двух метрах от меня. Его огромные руки были вытянуты вперед и нацелены на меня. Нетрудно было догадаться: если только эти отвратительные толстые обрубки достанут меня, то отпустят лишь после моей смерти.
Это было все равно что стрелять в дом с двух метров, – я не мог промазать. Первая пуля попала точно посредине груди, и я ослабил давление на спусковой крючок. Но Пит продолжал идти в мою сторону, и, выстрелив еще раз, я опять попал ему в грудь. Однако он все еще двигался, и мною внезапно овладел ужас. Третья пуля попала ему в горло, и какое-то время лил кровавый дождь. Затем вдруг погас свет.
В этот момент я уже не думал – видимо, мои условные рефлексы сработали под воздействием потока адреналина. Я, как лягушка, спрыгнул с дивана за секунду до того, как он подломился под рухнувшей на него тяжестью Пита. Придя в себя, я обнаружил, что стою на четвереньках, напрягая зрение в направлении, в котором видел в последний раз Марти Эстела.
Не знаю, как долго я простоял в таком положении, пока не заметил слабый свет, проникающий из коридора. Помнится, Марти захлопнул дверь за моей спиной, когда я вошел в квартиру, но сейчас она оказалась открытой. Так что Эстел или уж очень хитрил, или его уже не было поблизости. Оставался один способ узнать, как обстоят дела. Я сделал еще один
В ослепительном свете комната предстала как поле битвы: огромная картина лежала на полу, стена за ней была исцарапана, и в ней виднелось несколько дырок. Марти Эстела не было видно, и я подумал, что он, должно быть, здорово сдрейфил, когда понял, что Пит ему уже ничем не поможет.
Я подошел к дивану, который врезался в противоположную стену, и посмотрел вниз на поверженного гиганта. Он стоял на коленях, склонившись над диваном, погрузив лицо в мягкие подушки. Обе его руки все еще были вытянуты вперед, а затвердевшие пальцы впились в прорванную обшивку спинки. Примерно как раз там, где было мое лицо перед тем, как я в последний момент прыгнул по-лягушачьи. Там, куда Пит уткнулся лицом, подушка блестела мокрым пятном.
Глава 7
Как поется в песне, я не знал, который теперь час, только совсем по другой причине. У меня было такое ощущение, будто я прожил в квартире Вилли Байерса целую жизнь.
Полицейская рутина разворачивалась привычным длительным порядком, начиная от фотовспышек экспертов и кончая парнями из перевозки, вынесших на носилках тела.
Лейтенант Шелл расхаживал по комнате, словно все это было ему в новинку и удивляло.
– Опять начался этот кошмар! – бушевал он. – Ты только вчера приехал в Санта-Байя и за это короткое время уже преподнес нам три трупа! Два убийства и одно вынужденное убийство в порядке самообороны. Во всяком случае, такова твоя версия, не подтвержденная свидетелями. Обещаю тебе, Бойд: если я не смогу отправить тебя в газовую камеру, то по крайней мере добьюсь, чтобы тебя засадили как минимум на две тысячи лет! Я собираюсь…
– Обещания, обещания! – огрызнулся я. – С самого начала, как ты помнишь, это была твоя идея – пригласить меня сюда. Это ты, умник, все придумал. Что же случилось с тем парнем, который должен был следить за мной?
– То была просто шутка, чтобы заставить тебя пошевелиться, – буркнул он в ответ. – У нас в отделе полно других дел. Но если бы я только мог вообразить, что случится, когда маньяк вроде тебя окажется на свободе в городе… Подумать только!.. – Шелл прикрыл лицо руками и простонал в отчаянии: – Тридцать шесть часов назад у меня была всего лишь украденная диадема. Потом приехал ты, и что получилось?
– Два нерасследованных убийства и одно оправданное, – быстро подсказал я. – Ты уверен, что маленький Вилли не убил себя сам?
– Уверен, – кисло ответил он, – на его виске нет следов сгоревшего пороха. Хотелось бы, чтобы он застрелился, это значительно облегчило бы мне жизнь.
– За Марти Эстелом и Питом Как Его Там наверняка числятся какие-нибудь делишки? – поинтересовался я с надеждой.
– Конечно. Фамилия Пита – Унгар. У него длинный послужной список: назови любое преступление – и можешь быть уверен, что он его совершил. Марти половчее – за ним лишь одно осуждение. Он отсидел два года за вооруженное нападение.