Ледяная обнаженная

Браун Картер

– Конечно, – пробурчал я. – И эта версия прекрасно работала вплоть до того момента, пока я не увидел мертвым маленького Вилли!

– Тогда кто еще, кроме Марти Эстела, мог его убить? – настаивала она со своей дьявольской логикой.

Я устало пожал плечами:

– Сдаюсь. Считаю, самое лучшее, что я могу сейчас сделать, – это выспаться. Поскольку Эстел все еще на свободе, полагаю, вам, милая, лучше остаться на какое-то время в отеле.

– Вы же не думаете, Дэнни, что он сможет найти меня здесь? – нервно уточнила она.

– Нет, –

отрезал я слишком уверенно, но тут же сменил пластинку. – Я так не думаю, но это может случиться. Вам следует держать дверь запертой.

– Я не смогу уснуть, – прошептала она. – И так-то мне было несладко в последние часы, пока я не знала, что с вами приключилось. И сейчас тоже будет не легче.

Пэтти поднялась с постели и подошла ко мне настолько близко, что я почувствовал сквозь тонкий нейлон тепло ее тела и упругость ее груди.

– Мне так страшно, Дэнни, – прошептала она. – Не бросай меня одну. Останься здесь на всю ночь!

– Конечно, милая, – нежно отозвался я, обнимая ее. – Тебе и так пришлось бы позвать на помощь, чтобы выгнать меня.

Пэтти поцеловала меня с такой распутной страстью, которая всегда свидетельствует о безоговорочной капитуляции. Я оценил это очень высоко потому, что такое не так часто случается в жизни любого мужчины.

На следующее утро мне позвонили оба моих клиента. Позвонили они слишком рано и потребовали встретиться с ними сейчас же, если не раньше. А поскольку застали меня в расслабленном состоянии, я согласился на свидания с ними. Так что около десяти утра уже сидел в кабинете мистера Ильмо, пытаясь не закрыть глаза и даже понять, что он говорит.

Ильмо совсем не изменился – не знаю, почему я думал, что он должен измениться за пару дней? Он был все тем же маленьким человечком в черном костюме, а его глаза все так же свирепо сверкали при взгляде на меня сквозь очки в золотой оправе.

– Я совершенно сбит с толку, мистер Бойд, – холодно заявил он. – Помнится, я нанял вас, чтобы найти украденную диадему. Но то, что последовало в следующие два дня, – это отвратительное буйство убийств, – ставит меня в тупик. Нельзя ли вас спросить: вы все еще чувствуете себя нанятым для того, чтобы найти похищенную драгоценность, или просто воспользовались этим для того, чтобы осуществить свою собственную вендетту?

– И все же я нашел диадему, – напомнил я в свою защиту. – Откуда мне было знать, что в ходу две подделки?

Ильмо закрыл глаза, словно получил ножевое ранение, и прошептал:

– Даже не говорите про это! Когда я вспоминаю, как меня обрадовали ваш звонок и добрая весть и как потом расстроила мисс О’Киф своим страшным известием… – Он печально покачал головой. – Могу сказать, мистер Бойд, по самым скромным подсчетам, за одну минуту вы отняли у меня десять лет жизни!

– Вам следовало бы считать виновным Вилли Байерса, а не меня, – устало проговорил я. – Именно он занялся

подделкой диадемы. Я сам могу разволноваться от одной мысли о том, сколько еще таких же фальшивых диадем может появиться.

Ильмо содрогнулся:

– Мне бы хотелось, мистер Бойд, чтобы вы ясно, четко, на понятном английском языке изложили, какого прогресса вы добились в возвращении моей диадемы.

Я закурил сигарету и начал поудобнее устраиваться на псевдоантичном стуле, чтобы выиграть время и попытаться придумать что-нибудь разумное.

– Я жду, мистер Бойд, – едко напомнил он.

– А я пытаюсь найти ответ, – пожал я плечами. – И буду пытаться дальше.

Очки в золотой оправе опять сверкнули.

– Это все, что вы можете сказать?

– Вы заплатили мне тысячу долларов и обещали еще пять в случае, если я добьюсь результата, – проскрипел я. – Пока что за эту тысячу меня били и в меня стреляли. Я нашел два трупа и произвел на свет третий. По мнению лейтенанта Шелла, мне повезет, если я вообще когда-либо выберусь из этого города. Если вы думаете, что получаете недостаточно за свои деньги, мистер Ильмо, то я могу отказаться от этого дела прямо сейчас – конечно, после того, как подскажу вам, что вы можете сделать со своей диадемой, если когда-нибудь ее найдут.

Несколько секунд он холодно смотрел на меня, сохраняя вежливое выражение лица, затем поднял со стола пресс-папье из слоновой кости, несколько секунд им поиграл, наконец сказал:

– Мистер Бойд, я сообщу вам одну тайну: мои адвокаты нашли зацепку в напечатанных мелким шрифтом условиях страховой компании. Теперь, кажется, они будут вынуждены мне заплатить. Вы, конечно, отдаете себе отчет в том, что это означает? Как только они согласятся на оплату нашего иска, возвращение диадемы станет их делом, а не моим. Они, несомненно, назначат своего следователя.

– У меня такое ощущение, что вы хотите мне что-то сказать, мистер Ильмо, – мягко проговорил я. – Сделайте одолжение, выразите вашу мысль ясно и четко, на понятном английском.

– Разумеется, – улыбнулся он. – Несколько минут назад вы упомянули, что за мою тысячу долларов пережили несколько унижений и опасностей, разыскивая мою украденную драгоценность. Я готов признать это, хотя, как вы понимаете, с некоторыми оговорками, и даже согласиться с тем, что вы оказали мне стоящую услугу за соответствующую плату.

– И?.. – решил подогнать я его.

– В настоящий момент я больше не нуждаюсь в ваших услугах, – жестко произнес он. – Всего хорошего, мистер Бойд!

– Берете назад свое предложение заплатить пять тысяч за найденную диадему? – уточнил я.

– Нет. – Очки в золотой оправе, казалось, смеялись надо мной. – Я уже взял его назад. Так что добрый день, мистер Бойд!

– Тогда с Новым годом вас, мистер Ильмо, – вежливо откликнулся я. – Пусть ваши изумруды вырастут в зеленую плесень, а сапфиры расплавятся.