Ледяное сердце вкуса пряной вишни
Шрифт:
— Я положу его здесь и подожду снаружи, — сглотнув и сконцентрировавшись, на сколько это было возможно, он бросил платье у ступеней и быстрым шагом направился наружу. Где приказал ожидающему слуге удалиться, чтобы не вызвать пересудов.
Цзи Хуан никогда не был падок на женщин. И даже в юности, когда его друзья по академии бегали каждую ночь в бордель, он предпочитал любовным утехам кувшин хорошего вина. Яньтао была его женщиной по предназначению, поэтому он никогда не допускал и мысли ком-то другом. Почему же изумрудный блеск глаз Ли Мэй так вскружил
— Ваше величество, — ханьфу было надето наспех на мокрое тело, отчего на ткани проступили влажные пятна.
— Где твоя обувь? — отведя взгляд вниз от выступающих выпуклостей женского тела, он обнаружил, что Ли Мэй стоит на носочках, скрестив свои изящные тонкие лодыжки.
— Я ее не брала с собой. Люблю ходить босиком перед сном, чтобы напитаться энергией. Мы лисы — вольные духи, живем в единении с природой, а здесь во дворце мне этого не хватает.
— У тебя есть кто-нибудь, кого нужно предупредить, что ты здесь? Родители, друзья, любимый? — его сердце начало бешено колотиться в ожидании ее ответа.
— Нет, ваше величество. Я сирота, и сердцем пока ни с кем не связана. Предпочитаю бродить по свету, изучая особенности каждого мира. Вот к демонам только зря забрела, — при упоминании последних она плюхнулась пятками на каменную дорожку. — Ой, холодно! — и не спрашивая разрешения императора, она прошла к деревянной скамье, на которую уселась, обняв колени руками. — Присаживайтесь, давайте вдоволь насладимся этим чудесным вечером, — она рукой поманила Цзи Хуана к себе.
— Поздно уже, — он всеми силами пытался вырваться из этой ловушки, но ее голос, отравленной сладостью, уже завладел его телом, заставив подчиниться. — Если только совсем ненадолго.
Так и наступил рассвет.
Глава 22
С самого утра дворец кишил слухами. От слуг до высших богов все обсуждали одно и тоже. Как император поутру нес на руках практически раздетую рыжеволосую лису в его покои. О том, что было дальше, версии разнились. Кто-то сообщал, что он остался вместе с ней завтракать. Кто-то был настойчив в том, что завтрак им и вовсе не приносили. Были версии и о том, почему девушка оказалась в таком виде. А также, разумеется, шептались и об императрице.
— Как он мог! — чашка свежеприготовленного утреннего чая полетела в стену. Разумеется, до Яньтао тоже дошли разные версии произошедшего. — Этого не может быть, я в это не верю! — разумеется ей было крайне сложно поверить в предательство мужа, которого она знала с раннего детства. Цзи Хуан совсем не любитель женщин. Политические интриги волновали его куда больше. К тому же, после его возвращения, когда она открыла в себе истинные чувства к нему, их отношения вышли на совсем другой уровень, наполнившись теплым светом полуденного солнца. Не мог он так ее унизить. Особенно сейчас, когда…
— Подайте мне золотое ханьфу, я пойду к императору, — для начала нужно все выяснить у него самого. Он сможет все ей объяснить.
Нарядившись и украсив волосы
Приказав слугам остаться снаружи, она без предупреждения открыла дверь в надежде сделать супругу приятный сюрприз и развеять неприятные сомнения. Но оказалось, что это он позаботился о сюрпризе для нее.
Цзи Хуан сидел за небольшим столиком с канцелярскими принадлежностями, а практически у его ног, растирая чернильный камень, сидела Ли Мэй, чуть ли не заглядывая ему в рот, так внимательно его слушая.
Лава при извержении вулкана расплавляет камни. Гнев императрицы в тот момент был способен расплавить весь мир людей. Руки впились в корзинку с завтраком, будто она была спасительным укрытием во время разгорающегося бедствия.
— Что делает эта девица в твоей спальне в такое время? — ее подбородок был вздернут, а в глазах сверкали молнии.
— Яньтао, что ты здесь делаешь? — как ни в чем не бывало спросил император, положив кисть рядом с документом, в котором что-то писал.
— Прикажи ей выйти, мне нужно поговорить с тобой наедине, — она сделал глубокий вдох, отодвигая лишь на мгновение надвигающийся шторм.
— Почему ты разговариваешь со мной в таком тоне? — он взял за руку собирающуюся подняться Ли Мэй. — Что-то случилось?
— Почему она в твоей спальне в такое время? — он еще смеет спрашивать?!
— Ли Мэй моя личная помощница, она помогает мне с государственными делами. А вот почему ты пришла без приглашения в мои покои? Где слуги? Я прикажу их наказать!
Яньтао совсем не узнавала своего мужа. Это был совершенно не тот Цзи Хуан, которого она столько лет знала и с которым они вместе в детстве воровали яблоки в саду Бога Земледелия и убегали, весело смеясь, от старика-сторожа. Никогда бы прежний Цзи Хуан не позволил себе так с ней разговаривать. И уж тем более в присутствии непонятной девицы.
— Я прошу тебя, прикажи ей уйти, мне нужно с тобой поговорить, — собрав всю волю в кулак, пока еще не теряя собственного достоинства и самообладания, все также вцепившись в ручку корзинки с завтраком, сквозь зубы процедила Яньтао.
— Нет. Ты заявляешься ко мне в спальню рано утром, входишь без стука, смеешь так нагло и неуважительно со мной разговаривать. Я приказываю уйти тебе, — совершенно ледяным тоном, с нотками раздражения, как будто совсем чужой человек, ответил ей Цзи Хуан. — Впредь, если подобное повторится, я прикажу тебя наказать.
Ли Мэй, сидящая у ног императора в голубом ханьфу с идеально ровной спиной и босыми ногами, положила свою изящную маленькую ручку поверх руки императора.
— Ваше величество, уверена, что императрица совсем не хотела вас разозлить. Не гневайтесь. Вы еще слабы, вам нельзя волноваться, ее голос лился словно прохладный ручей в жаркий знойный день.