Ледяное сердце
Шрифт:
Их мотало из стороны в сторону, дверь кареты распахнулась, и пяльцы, подушки, корзинка с нитками — всё улетело в туман. Карету подбрасывало на камнях с такой силой, что, казалось, ещё мгновенье — и колёса не выдержат, оторвутся, и всё полетит в пропасть. Кайя, вцепилась в сиденье и, закрыв глаза, зашептала, как учила её Наннэ, связывая мысленно руну в кольцо — попыталась успокоить лошадей.
«Ты же веда, деточка, Мать всего живого говорит твоими устами, любая живая тварь тебя послушает, надо только уметь говорить устами Матери».
Слова старой Наннэ сами собой всплыли в голове. И она всё повторяла
Карета неслась все быстрее, дорога пошла с моста вниз.
— Стоять! Тпрру! Стояяять! — она слышала, как кричит Дарри.
— Капитан! Разобьётесь! Не-е-ет! — перекрикивал его Тальд.
А Бёртон только бранился на все лады где-то позади.
— Уходиии!
— Не прыгай! Капитан! Убьёшься!
— Ах, ты! С ума совсем попятил! Капитан! Стояа-а-ать, родимые!
Колец было достаточно, и она мысленно набросила их на лошадиную пару. Скачка резко замедлилась. Карету занесло, ударило обо что-то, и она опрокинулась на бок. Кайя полетела с лавки, врезавшись головой и плечом в угол. Послышался треск ломающегося дерева, ржанье, а потом все замерло. В голове летали звёзды, и круги плыли перед глазами, но они остановились, и Кайя расслабила скрюченные пальцы, отпуская руну.
Выбраться ей помог Бёртон.
— Вы живы, миледи? — он заглянул откуда-то сверху, распахивая над ней дверь кареты лежащей на боку. Первой появилась его рыжая борода, потом огромные руки с толстыми пальцами подхватили Кайю подмышки и вытащили наружу.
— Ничего, спасибо, — она потёрла лоб и плечо.
Голова кружилась, но Кайя сразу же оглянулась, ища глазами то, что ей привиделось.
Дорога уходила влево, облако осталось позади, пряча от глаз странный мост и то, что было в нём. Дарри сидел, прислонившись к камню, держался за правый бок, и под его пальцами на одежде расплылось кровавое пятно. Кайя потом узнала, что он запрыгнул на одну из лошадей в упряжке, чтобы остановить карету, а на повороте его выбросило, и можжевеловый сук распорол ему весь правый бок. И это был безрассудный и смелый поступок, который мог запросто стоить капитану жизни.
Тальд стаскивал с него одежду, пока остальные поднимали карету, не стесняясь в выражениях насчёт лошадей, тумана и айяаррских мостов.
— Вам, миледи, лучше на это не смотреть, — криво усмехнулся Дарри, его карие глаза были почти чёрными от боли, и бледный лоб покрылся испариной.
— Я… м-могу помочь, — произнесла Кайя, подойдя поближе, — я умею лечить.
Тальд и Дарри переглянулись. Леди полагалось упасть в обморок, да хоть бы после этой бешеной скачки или уж хотя бы при виде крови, раны или, наконец, полуголого мужчины. Но Кайя только хмурила лоб и разглядывала рану с любопытством старого лекаря.
— Не беспокойтесь, миледи, ничего страшного, шкуру только ободрало, да это ничего — у капитана-то шкура толстая! — ответил Тальд, со знанием дела тыча Дарри в бок пальцами.
— Ну-ка, поднажми родимые! Раз, дава, три! — зычно крикнул Ард, и карета с жалобным скрипом встала на четыре колеса, хлопая сломанной дверцей.
Лошади зафыркали и заплясали, удерживаемые твёрдой рукой Арда. Подошёл Бёртон, вытирая рукавом лоб, и сунул Дарри
— Ну, капитан, дурья твоя башка, как ты только жив остался?! Если бы лошади не встали, быть бы тебе вороньим кормом вон в той расщелине! И вам, миледи. На, выпей! Ежели моя настойка его не вылечит, миледи, — он поскрёб бороду пятернёй, — то рана, стало быть, неизлечима.
Он заржал, и все засмеялись, даже Дарри, придерживая рукой раненый бок. Радовались тому, что все закончилось благополучно.
Кайя смутилась, но потом принесла холщовую сумку с кистями и, достав из неё несколько пузырьков и мешочков, присела рядом с капитаном.
— Я правда умею лечить… я помогала в госпитале, и Наннэ в Обители меня учила… разному, — произнесла она негромко, так, чтобы слышал только Дарри.
Рана хоть и выглядела на редкость безобразно, в тоже время опасной не была. Но все собрались вокруг и стали наблюдать.
— Чего таращитесь? — Дарри хлебнул из фляги Бёртона и сплюнул на траву. — Боги милосердные, как ты пьёшь эту отраву! Что там случилось? Вы бы поосмотрелись, а не торчали тут, как прыщи на заднице! Простите, миледи. Что-то же напугало лошадей!
— Не знаю. Может, медведь, — ответил Тальд, прикладываясь к фляге вслед за Дарри и пропустив мимо ушей пожелание капитана уйти и заняться полезными делами.
Бёртон посмотрел вверх. Облако ушло, открыв взглядам величественный каменный мост — творение айяаррских шептунов: три полукруглых пролёта напоминали выгнувшего спину зверя, перила украшали каменные кружева, а по краям, воздев морды к небу, стояли массивные статуи волков. Кайя обернулась, вглядываясь в очертания перил, но там никого не было.
Может ей показалось? Может она приняла за чудовище фигуру каменного волка?
— Кто построил здесь этот мост? — спросила она, осторожно стирая кровь.
— Это лаарские земли, — ответил Дарри уклончиво.
— Больно? — она потрогала рёбра в нескольких местах, проверяя, не сломаны ли.
— Нет. Просто ушиб. Мне не в первой, знаю как оно…
Рёбра капитана, не смотря на отвратительную рану, были целы. Кайя хотела рассказать, что видела в облаке, но такое пристальное внимание со стороны мужчин её смутило. Они стояли вокруг, передавая флягу из рук в руки, прихлёбывая и разглядывая, что она делает, и шёпотом бсуждая это, но так, что слышно было каждое слово. И, покраснев до корней волос, она предпочла вообще не поднимать голову. Промыла рану, присыпала порошком из мешочка, что дала ей с собой Наннэ, смазала смолой, чтобы стянуть края и наложила повязку из разорванной рубахи.
Дарри смотрел внимательно, как её ловкие пальцы снуют туда-сюда со знанием дела, на её сосредоточенное выражение лица, закушенную губу и морщинку между бровей, и чувствовал, что боль отступает. Прикосновение её рук успокаивало и было приятным. А после настойки, которую она ему дала, горькой, но пахнувшей розовым маслом, даже слабость прошла. И на вкус она была уж точно лучше мерзкого пойла Бёртона.
Вблизи её глаза казались совсем уж прозрачными, точь-в-точь лесное озеро — утонуть можно, и вот так близко было заметно, что зрачки у неё то круглые, как у людей, то меняются, чуть вытягиваясь, когда она пристально разглядывала что-то. А ещё улыбка. Искренняя, доверчивая, лучистая. Глаз не оторвать…