Ледяной огонь
Шрифт:
– Где Линнея?
– спросила я.
– Если ты скажешь мне, я отпущу тебя.
Константин застонал и откинул голову назад:
– Я не знаю, где она.
– У того, кто пытается тебя убить, есть доступ к твоей камере. Я советую тебе начать говорить, если хочешь жить.
– Клянусь, я не знаю, где она, - яростно настаивал он .
– Ты лжешь. Я знаю, что ты лжешь. Тебя не было бы здесь, если бы не она.
– Мы пришли сюда за ней, это правда, - признался Константин. Затем он поджал губы, сделав паузу, прежде чем продолжить.
– Но все очень усложнилось.
–
– спросила я.
– Ты так долго преследовал Канин и вдруг нанес удар по Скояре?
– Это была не моя идея. Ничего из совершенного не было придумано мной.
– Его плечи опустились, и он отпустил решетку.
– Не уверен, что это оправдывает меня.
– Кто инициатор?
– спросила я.
– Я знаю, что Бент не был мозгом операции.
Он поднял на меня глаза, полные слез и печально улыбнулся:
– Ты когда-нибудь любила?
Я напряглась:
– Это не твое дело.
– Нет, не пришлось.
– Его улыбка стала шире, и он покачал головой.
– Тебе повезло.
– Какое отношение это имеет к Линнеи?
– спросила я.
– Полное. И никакое.
– Он отступил от решетки с отрешенным выражением на лице.
– Я совершил там много во имя любви. И в последнее время начал задаваться вопросом, что же это за любовь, которая заставляет делать такие ужасные вещи?
– Это звучит просто как оправдание для дьявола, - честно сказала ему я.
– Я бы согласился с тобой, но о многом сожалею.
– Он вздохнул и присел на кровать позади себя.
– Я жалею о многом из совершенного, но не могу заставить себя сожалеть о любви. Несмотря на то, что я умер. Настоящий я, тот, кем я когда-то был, тот, кем ты так сильно восхищалась. Он умер в тот момент, когда я пал.
– Он пристально посмотрел на меня.
– Но ради любви, я с удовольствием снова убил бы себя.
– Если ты не расскажешь мне, что происходит, и где Линнея, ты умрешь в этой тюрьме, - предупредила его я, пытаясь мотивировать.
– Не в переносном смысле, а буквально, как это сделал Бент. И как ни неприятно на это смотреть, но почувствовать такое на собственной шкуре будет гораздо хуже.
– Тогда это та цена, которую мне придется заплатить, - просто сказал он. Он лег на кровать и повернулся спиной ко мне.
– Но ты все равно можешь прислушаться к моему совету, белый кролик. Беги прочь от всего этого, пока не стало слишком поздно.
Глава 37.
Правосудие
Ридли, сгорбившись, сидел на моей кровати, запустив руки в шевелюру. Я и сама потянула себя за копну волос, собранную в "конский хвост", словно таким образом я могла прояснить свои мысли.
– Я не знаю, Брин, - сказал он, наконец, и поднял голову, так что мог видеть, как я шагала туда-сюда вдоль окна, которое отгораживало темную воду снаружи.
– Доверие Константину может быть твоим искушением.
– Я не доверяю ему.
– Я категорично покачала головой.
– Я никогда не смогу доверять ему.
– Ты говоришь, что веришь ему, что здесь есть какой-то странный заговор?
–
– Ты говоришь, что кто-то во дворце убил Бента и изобразил самоубийство, чтобы скрыть что-то, связанное с исчезновением королевы.
– Он тяжело посмотрел на меня.
– Как по мне, так это заговор.
Я остановилась, чтобы аргументировать свою позицию:
– Бент был готов заговорить. Тув так считал.
– Нет, Тув считал, что он возможно готов заговорить, но ты же была на этой встрече. Он не давал никаких гарантий.
– Константин все-таки что-то знает.
Ридли закатил глаза:
– Конечно, знает. Он знает все! Он стоит за всем этим.
– Нет, я имею в виду...
– Я закусила губу.
– Просто предположим, Константин сказал правду, и кто-то убил Бента. У кого был доступ к его камере?
– Я побежал наверх и взял ключи у одного из охранников, но ты же знаешь какая слабая у них здесь безопасность.
– Ридли пожал плечами.
– У любого охранника был доступ к ключам, но не думаю, что для любого из семидесяти восьми, живущих во дворце, было бы трудно получить доступ. Они просто могли взять их на пункте охраны на верху лестницы.
Я застонала:
– Я просто чувствую, что мы упускаем что-то. Должна быть какая-то связь, которую мы не видим.
– Все это основано на том, что сказал известный предатель, умоляя отпустить его.
– Ридли смотрел на меня с грустью.
– Я не хочу говорить это, Брин, но мне кажется, ты наивна.
– Нет, я не наивна. Просто все это не сходится!
– закричала я, и тут же понизила тон, чтобы никого не потревожить.
Мы довольно поздно вернулись в наши комнаты, после того как позвали охранников и осмотрели тело Бента. Мы кратко обсудили происшедшее с Тувом и Бейном прежде, чем они разошлись по комнатам, и теперь мы в тусклом свете моей прикроватной лампы переливали из пустого в порожнее одни и те же идеи.
– Бент вне игры, у нас есть Константин, Линнея, вероятно, мертва, - сказал Ридли.
– Нам не за что зацепиться. Ты не хочешь этого признавать, но все кончено, Брин.
– Мы не знаем, мертва ли Линнея, - напомнила я ему.
– Если ты веришь Константину, тогда все признаки указывают на ее смерть, - сделал вывод Ридли.
– Константин сказал, что Бент был неконтролируемым идиотом и убил Эму, так что, возможно, он убил и Линнею, и, может быть, не сказал Константину, где бросил ее.
– А если Константин пришел, чтобы украсть Линнею, но она уже была похищена?
– спросила я.
– Или мертва.
– Тогда кто ее убил?
– Микко.
– Я понизила голос до шепота, на случай, если кто-то мог подслушивать.
– У него была возможность, ведь они были наедине той ночью, и он ушел со встречи, так что убить Бента, у него тоже была возможность.
Ридли отмел мое предположение, как только я закончила говорить:
– Это порождает больше вопросов, чем ответов. Если он ее убил, зачем тогда позвал нас? И зачем ему убивать Бента? Не говоря уже о том, что у него нет повода для убийства жены.