Ледяной венец. Брак по принуждению
Шрифт:
— Это здесь живет провидец? — почти догнав Теона, спросила я. И как обычно в ответ получила молчание.
Мы поднялись на крыльцо, и я увидела небольшой дровник с аккуратно сложенными полешками. Может взять одно и приложить мотта, чтобы наконец стал человеком?
От размышлений меня отвлек характерный скрип старой двери. Я повернулась, в лицо ударил льющийся из избушки свет, а нос защекотал сладкий аромат перемешанный с хвойным.
Ничего не понимая, я глянула на ищеек, которые отчужденно стояли чуть поодаль, затем на спину Теона,
Чтобы войти ему пришлось пригнуться, и даже мне, несмотря на разницу в росте пришлось наклонить голову на бок.
Перейдя порог, я опешила: избушка изнутри была в несколько раз больше, чем снаружи!
— Раздевайтесь, садитесь! — вдруг из ниоткуда взялся провидец и протолкнул меня вглубь жилища, тут же закрывая дверь на засов.
Прежде чем стянуть с себя верхнюю одежду я немного постояла на месте разглядывая обстановку. Стены из янтарных бревен были высотой как минимум в два моих роста, а на растопленной побеленной печи висели скукоженные пучки трав.
Интересно, это они издают сладковатый запах?
Пол был устлан разноцветными ткаными ковриками разных размеров. Я сняла сапоги и ступила вглубь избы, туда, где за деревянным столом по разные стороны сидели провидец и мотт.
Опустилась на край лавки и сложила руки на колени, совершенно не ожидая куда зайдет разговор.
— А что это вы оба такие недовольные? — гладя то на меня, то на Теона из-под пушистых бровей, игриво спросил старичок. — Она показала крылья, ты расплатился Тьмой… — чуть растянуто пояснил он, но закончить мысль не успел.
— Ты знал, — мрачно перебил его мотт.
— Знал о чем? — вмешалась я, не понимая ничего, кроме того, что речь обо мне. О Тьме мотта и каких-то крыльях?
Провидец взял в руки пузатый глиняный заварник, бросил туда пучок измельченных трав и закрыл его крышкой.
— Конечно знал, — старик ответил Теону, взял маленькое махровое полотенце и обернул им чайник. — Но кому ж нравится болтать о плохих вестях. Когда смог сразу же тебя предупредил.
— Предупредил о чем? — не выдержала я. — И что с твоей Тьмой? — повернулась к Теону, но тот делал вид, что меня здесь нет.
— Он ее обменял, — провидец взял со стола серебристую ложку, снял с заварника крышку и перемешал содержимое.
— Обменял? — я ожидала, что мотт остановит провидца.
Видела, как играли на скулах желваки, как побелели костяшки сцепленных ладоней, как он смотрит на старика исподлобья, но ничего не говорит.
— Ага, — старичок поставил передо мной глиняную чашку, налил в нее немного заварки и разбавил кипятком. — На тебя, красавица, и обменял.
— Ерунда какая-то, — отрицательно покачала головой и усмехнулась, чувствуя на себе каменный взгляд Теона. — Зачем ему это делать, если он меня ненавидит? — поднесла к губам чашку с чаем, что сладко пах мятой. — Это невыгодная сделка, бессмысленно обменивать то, что тебе нужно на обузу, — легко подытожила я и сделала глоток. Вкусно и необычно.
—
— Так это вам надо между собой договариваться, — он протянул Теону чашку чая, — а то какие из вас супруги то.
Сказанные провидцем слова заставили меня подавиться. Вернее, не столько слова, сколько то, как он говорил об этом. Будто меня не заставляли обручиться с моттом в беспамятстве!
— Как вы можете об этом говорить, когда прекрасно знаете, что я не хочу здесь быть?! — не выдержала я.
— Разве? — провидец заломил бровь, будто был удивлен моим словам.
— Не припомню, чтобы с нашего разговора у источника что-то изменилось, — съязвила я и хлебнула еще чая. — Я хочу домой. В Третьемирье. И почему мы не обсуждаем бал правителя? — потребовала, чувствуя, как горят щеки. — Как же джинны и их пророчество? — посмотрела мотту в глаза и сказала: — Которое не сбылось.
Не знаю каким чаем нас угощает провидец, но я не на шутку разгорячилась. Лицо обдало жаром, пульс подскочил. Почему-то обострились и чувства. И сейчас, например, я очень хотела разговора на чистоту с моттом. Пообещав себе, что не уйду из этой избы без ответов, опустошила чашку и поставила ее на стол.
— Ууу, — старик сложил губы трубочкой и выпучил глаза. — Странно, что ты не помнишь…
— Помнит. Просто лжет, — Теон отпил чая и облокотился на стол.
— Она все выпила, — провидец почесал голову, — соврать не выйдет.
— Правда-чай… — мотт звонко поставил чашку на стол и отодвинул от себя. — Я-то думал, знакомый вкус.
— Вы что меня опоили… чаем правды? — пробормотала я, не веря. Щеки горели еще сильнее, жарко было так, что хотелось снять одежду и с разбегу броситься в сугроб.
— Ну уж не только тебя, красавица.
— И какое это оправдание? — я махала у лица тем самым полотенцем, в которое был обернут заварник. — Такое вообще законно?
— Скажи-ка, чем закончился прием? — мягко спросил старичок.
— Мы танцевали, — слова выскочили изо рта, я не успела даже продумать ответ. — Потом я проснулась.
— Хмм, значит мы что-то упустили, — вздохнул провидец.
— Она не может не помнить, — надавил мотт.
— Выходит, что может.
— Хватит говорить загадками, — выпалила я. — Чем закончился прием? — глянула на мотта. — Ты выпил чай, так что говори.
Он почему-то посмотрел на провидца, тот выглядел растерянным. И смущенным что ли.
— На приеме у тебя выросли крылья, — спокойно ответил мотт. — И моя Тьма хотела убить тебя из-за них, — вторая фраза далась ему нелегко. Было заметно, что этого он говорить не хотел.
— Дальше, — при очередном упоминании о крыльях у меня в груди будто что-то шевельнулось. Я приложила руку, прислушиваясь. Вдруг то, чем меня опоили вызывает видения?
— Тьмы больше нет, — сказал он так, будто в этом была моя вина.