Легенда о Блэке. Кубок Огня

Мартьянов Вадим Алексеевич

Директор только улыбнулся еще шире и приглашающе повел рукой.

Близнецы разошлись в разные стороны и по широкому кругу обошли Кубок. Переглянулись и сделали шаг вперед. Поводили перед собой руками и сделали еще шаг. И еще один. И еще.

И ничего не произошло.

Гарри приподнял брови. Что вот так просто? Дамблдор, как и Гермиона, рассчитывает на то, что Кубок выберет сильнейшего? В этом весь секрет?

Близнецы переглянулись в последний раз, дружно пожали плечами и бросили бумажки в Кубок.

И тут он взорвался. Во все стороны брызнуло

пламя, и вокруг Кубка образовался огненный шар диаметром в несколько метров. Рон испуганно вскочил, но пламя почти мгновенно опало, оставив Фреда и Джорджа совершенно невредимыми… и совершенно голыми. Из одежды им оставили только трусы. Только что брошенные бумажки с именами, планируя, опустились своим хозяевам на головы.

Пару секунд зал ошеломленно молчал, а потом грянул хохот. Близнецы, находившиеся, похоже, в легком шоке, переглянулись и не нашли ничего лучшего чем присоединиться.

– Двадцать очков Гриффиндору за храбрость! – провозгласил Дамблдор.

– И минус десять за неподобающий внешний вид, – сухо добавила профессор МакГонагалл, вызвав еще больший смех. – Переоденьтесь, молодые люди. То есть, – поправилась она – оденьтесь.

Зал близнецы покинули провожаемые аплодисментами, и громче всех хлопал Дамблдор.

Смешанная троица уселась с ними и в обед и на ужин, и вообще, судя по всему, решила устанавливать контакт с британцами в их лице. Хотя, Стефания по большей части вид имела отсутствующий, разве что периодически подкалывала Блэка. Однако, после того как Гарри хмуро заявил, что девушка у него уже есть, а кроме нее – имеется и волшебная палочка, оставила парня в покое, переключившись на Рона.

Дурмстрангцы бросили свои бумажки тем же вечером, шармбатонцы – следующим. Наблюдая за процессией в голубых мантиях, Гарри не мог не отметить интересный факт. Если в делегации Дурмстранга представителей обоих полов было примерно поровну, то среди французов преобладали, в основном, девушки. Когда он поинтересовался у Гермионы, также наблюдавшей за ритуалом бросания бумажек, с чем это связано, надеясь на какой-нибудь умный ответ, та только рассеянно пожала плечами и сказала «так получилось». Потом повернула голову к только что усевшейся на место Стефании и поинтересовалась

– Стеф, кто это?

Блэк проследил за жестом и увидел довольно красивую девушку возвращающуюся к столу Хаффлпаффа. Рост чуть выше среднего, бледная кожа, голубые глаза. По спине волной спускались волосы странного серебристого оттенка. Пожалуй, даже очень красивую девушку. В следующий момент он уже засомневался, что видел кого-то лучше незнакомки и встряхнул головой. Что-то здесь было не то.

– Флер Делакур, – без особой приязни отозвалась Стеф.

– Она вейла? – резко спросила Гермиона.

– Да. Не бойся, она контролирует себя. По большей части.

– Кто такие вейлы? – поинтересовался Блэк.

Ответил ему неожиданно Рон.

– Болгары привозили их на чемпионат – женщины, которые… – Уизли замялся.

– Суккубы, – по-маггловски объяснила Гермиона.

– Кто? –

не понял Рон.

– Это фольклор, – ответил Гарри и снова бросил взгляд на Флер Делакур.

Зверинец какой-то – подумал парень, слушая краем уха, как Гермиона объясняет всем заинтересованным, кто такие суккубы. – Вейлы, вампиры, полувеликаны… полуоборотни... или не полу? Что дальше, преподавателем станет дементор?

Хогвартцы следовать примеру гостей не спешили, после близнецов многие вообще опасались приближаться к Кубку, даже те, кому по возрасту было уже можно. Гарри точно знал, что свое имя бросили Седрик Диггори и Анджелина Джонсон (по поводу чего в гостиной закатили небольшую пирушку). Чжоу говорила, что с Рэйвенкло опустили пергамент брат и сестра Эткинсы – Мэтью и Арлин. Вроде бы был еще Маркус Флинт, на что Рон заявил, что если Кубок выберет слизеринца, то он уйдет из школы. Остальные если и «подали заявку», то сделали это втайне. Близнецы попробовали отправить свои имена в Кубок еще дважды – один раз с помощью чар левитации – с тем же результатом, а второй – с привлечением Саймона Росса – однокурсника Диггори. На этот раз голышом остались все трое.

Между тем, Блэк дальнейшего ухудшения своего состояния не отмечал. Да, он частенько срывался на злость, да, при виде Каркарова ему все так же хотелось оскалиться и зарычать, но хуже не становилось. Полнолуние прошло нормально, Гарри просто тихо пролежал его у себя на кровати, грызя позаимствованную у Хагрида деревяшку обернутую веревкой.

Тем не менее, за неделю до Хэллоуина он все-таки не выдержал требовательных взглядов Рона и отправился в больничное крыло. Парень довольно долго и сбивчиво излагал свои проблемы и закончил вопросом

– Как вы думаете, я могу… ну… может быть, я превращаюсь в оборотня?

Мадам Пофри довольно долго молчала, а потом сказала

– Мистер Блэк, совершенно невозможно, как вы говорите, «превратиться» в оборотня. Это либо происходит в первое полнолуние, либо не происходит вообще. В вашем случае этого удалось избежать. Я предупреждала, что будут последствия в виде болевых приступов – это следствие неполного обращения, как и реакция на – она немного поморщилась – мистера Каркарова. Однако ничего более вам не грозит, насколько я могу судить. Что касается вашей повышенной раздражительности – да, это тоже следствие обращения, хотя и не предусмотренное. И в связи с этим я хотела бы спросить – сколько часов в сутки вы спите?

Озвучив ответ, Гарри Блэк впервые услышал, как мадам Помфри орет.

В конце концов, медсестра сунула ему в руки склянку успокоительного и сказала, чтобы он прекратил насиловать свой организм и думать о вещах, в которых ничего не понимает. В противном случае она нажалуется на него директору и запрет в больничном крыле на весь год, так, чтобы он уж точно пропустил весь Турнир и ничего не увидел.

В гостиную парень возвращался вприпрыжку. Очень хотелось петь.

Впрочем, от воплощения последней угрозы мадам Помфри он бы совсем не отказался.